– Ненастоящая, - сводит тонкие выцветшие брови к аккуратной переносице.

– С чего это вдруг? Самая настоящая. Я, конечно, ни черта не помню, но штамп о браке есть. По паспорту ты моя, - постукиваю указательным пальцем по обложке с гербом.

– Я не знаю, как это произошло, - отводит взгляд. – И сама ничего не помню. Я бы не согласилась за вас выйти! Ни за какие деньги, - заявляет вдруг, отчего в груди неприятно царапает. Хамка. Да со мной любая готова и в постель, и в ЗАГС.
– В общем, сами разбирайтесь, мне домой пора. Встретимся в день развода, - поднимается с места.

– Сидеть, - рявкаю, делаю рывок вперед и настойчиво надавливаю руками на ее хрупкие плечи, буквально прибивая Сашку к стулу. Вальяжно разваливаюсь на своем, откинувшись на спинку. – Женушка-а, - протягиваю нараспев, пробуя это слово на вкус. Противное и горькое, как вся моя гадская жизнь. Но что поделать.

– Хватит меня так называть, - шипит, на секунду показывая свое истинное лицо. Стервозинка рыжая.

Как же я влип! По самое не балуй. Увяз в болоте под названием «семья». Но тонуть будем вместе.

– Привыкай, дорогая, - специально называю ее так ласково, на миг дезориентируя.
– Ты никуда отсюда не уйдешь… - подаюсь вперед, облокачиваясь о стол, чтобы приблизиться к ней и угрожающе шепнуть: - Мне не нужен развод. Останешься моей женой, пока я не отдам команду: «Хватит». До тех пор будешь послушно исполнять супружеский долг. Слышала, что репортеры сказали? Беременная… - красноречиво поглаживаю ее по руке, а краем глаза замечаю, как в лицо летит чашка кофе.

Рыжая зараза! Будь проклят тот день, когда мы впервые встретились.

Незадолго до брака…

Александра

– Сашка, ты же не собираешься опять ехать на этом? – причитает мама, пока я выкатываю из гаража ярко-желтый мопед. Не дамский транспорт, согласна, но и я не королева Англии.

– Я опаздываю, мам, - важно сообщаю, пыхтя и не оглядываясь. – Из ресторана позвонили, срочно вызывают на работу. Весь коллектив собирают, проверку какую-то ждут, при этом в детали никого не посвящают. Меня саму дико раздражает эта ситуация, но выбора нет. Ты же знаешь, как я дорожу своей работой. Лишние деньги нам не помешают, особенно если это высокая зарплата сомелье. А главмымра так и ждет, за что бы меня оштрафовать, - добавляю чуть слышно и обреченно. С начальством мне не повезло – цепляется к каждой мелочи.

– Вызови такси!

Мама подходит ближе, закутывается в просторный теплый халат, скрестив руки на груди, и укоризненно смотрит на меня.

– Нет, - бросаю с улыбкой. – В наши дебри мало кто согласится ехать в такую погоду. Пока найдут хоть какого-нибудь захудалого водителя на старой каракатице, которую не жалко, уже утро наступит. К тому же, сейчас час пик и машины стоят в длинных пробках, как засоры в старых трубах. Я вечность добираться буду! Зато железный конь у меня маневренный… - похлопываю по кожаному сиденью ладонью, а потом, невзирая на мамины протесты, перекидываю через него ногу. – Я на нем путь срежу через дворы и переулки.

– Упрямая! – закатывает глаза.
– Вся в отца.

– Сочту за комплимент, - подмигиваю ей и, удобнее оседлав мопед, надеваю шлем.

– Сегодня годовщина его смерти, - произносит потухшим голосом.

– Я помню, - лепечу внезапно онемевшими губами. Протягиваю руку, подаюсь вперед, чтобы погладить маму по предплечью.
– Не ложись без меня, я постараюсь вернуться до ночи. Посидим вместе, переберем старые фотографии, повспоминаем папу. Я привезу его любимое вино.

– Как скажешь, - смягчается, а в ее глазах блестят слезы. Чувствую, что и по моим щекам скатываются горячие капельки, часто моргаю. – Ты такая молодец. Он бы гордился тобой.

– Гордится, - поправляю ее. – В настоящем времени. Сидит там на облачке все эти годы и наблюдает за нами, - указываю пальцем вверх. Небо хмурится и громыхает, словно отец надрывно кашляет. Сквозь серые тучи пробивается слабый луч солнца, падает ей на лицо. – Видишь, солнечный поцелуй. Это значит, что он очень любит тебя до сих пор.

Знаю, все это звучит наивно и по-детски, но действует: мама улыбается сквозь слезы, немного отвлекается. После смерти отца она так и не вышла замуж, посвятила себя моему воспитанию. Никого не смогла впустить в нашу жизнь и тем более полюбить. Брак родителей не был идеальным: случались и ссоры, и недопонимания, и проблемы. Но в этом и соль! Он строился на любви и взаимных эмоциях. Их отношения всегда были искренними, живыми, неподдельными, так что такие сильные чувства… не умирают.

– Ох, и сказочница ты у меня, Сашка, - мама поправляет на мне шлем и опускает визор.
– Кому угодно зубы заговоришь.

Улыбнувшись, завожу мопед и слишком резко трогаюсь с места под возмущенное бурчание, доносящееся мне вслед. Черт, зря я так.

Еду по прямой медленно и аккуратно, но стоит мне повернуть и скрыться из поля зрения мамы, как я ускоряюсь, насколько позволяет железный малыш.

Как назло, начинается дождь. Погода ухудшается с каждым новым километром, будто я въезжаю в зону циклона. Крупные капли бьют по моему шлему, скатываются по светло-желтому прозрачному визору, застилают обзор.