Да, это звучит как оправдание, но лучше уже заниматься самообманом, чем убивать невинных.

Иду по переулку, у мусорного контейнера сидит бомж. Грязный, в лохмотьях. Сидит полубоком, опираясь корпусом о мусорные пакеты.

Густая грязная борода, шапка закрывает глаза.

На секунду в голове проскальзывает мысль о том, что бездомные – лучшие цели для продажи. У них нет семьи, нет дома. Знакомые не будут задаваться лишними вопросами, если бездомный пропадёт. Они и сами всё понимают – такие люди долго не живут.

Прикасаюсь к его руке и отпускают несколько купюр ему в ладони. Тысяч пять или шесть. Снял немного денег заранее, чтобы были в кармане.

Нет, я не буду их убивать. Лучше уж потрачу деньги и поищу убийц и насильников, как и планировал.

Я вздрогнул, бомж неожиданно схватил купюры и сунул их в карман.

Он поднял на меня лицо и улыбнулся своими белоснежными зубами.

– Привет, друг. Куда-то идешь?

– Да… – я пригляделся. Зубы и правда белые, будто это виниры. Какой странный бездомный.

– Зачем куда-то торопиться, когда ты и так уже победил? Расслабься, найди себе квартиру, отдохни. Я бы тоже поискал, будь моя возможность. Но мне на улице лучше. Знаешь, как можно игнорировать боль? Когда тебя пытают, представь в голове градусник, и чем сильнее боль, тем выше поднимается ртуть. А потом, когда отметка поднимается до самого края, резко представляй, что это была лишь половина градусника и продолжай уже с середины отметки И так дальше и дальше. Поверь мне, этот способ поможет избавится от любой боли. Любых пыток. Даже зубных. Особенно зубных. У стоматологов. Когда они без анестезии делают пломбу. Знаешь ведь, да? Тебя в детстве тоже мама заставляла лечить зубы без анестезии? Когда было лет 10.

Он вновь улыбнулся.

Я покачал в растерянности голову, пошел дальше по переулку. Всё-таки, не нужно вести с ними разговор. У меня нет времени на весь этот бред.

– Счет.

[НА ВАШЕМ СЧЕТУ 33.802.609 РУБЛЕЙ]

У меня есть деньги, я могу заказать ещё информации.

Встаю на край дороги, рядом проезжают машины.

Какой вопрос задать? У меня есть два варианта. Первый – поискать отбросов общества, находящихся поблизости. Второй – получить информацию о таких людях по всему городу.

Преимущество первого варианта в том, что все они будут рядом. Однако второй вариант охватывает большую территорию, что увеличивает шансы найти людей с ещё более низким статусом. Таким образом, выборка будет шире.

Какой вариант лучше?

– Вопрос…

Я остановился. Ко мне подъехала Газель, дверь распахнулась, и из неё вышли люди в форме омона. Они что-то кричали, схватили меня за руки, повалили на землю, надели наручники, подняли за предплечья и унесли внутрь машины.

Всё произошло настолько быстро и слаженно, что я не успел даже крикнуть. Меня уже везли на высокой скорости по дороге.

Я лежал на полу, кто-то прижал меня коленями к полу.

– Фамилия, имя, отчество! – кричал один из них, в балаклаве.

– Поселянинов Евгений Борисович.

Я не могу сейчас никого продать, слишком много свидетелей. Когда использование моей способности обнаруживают несколько людей, то время, за которое я должен устранить свидетелей, сильно уменьшается. Если меня сейчас заметят, то мне просто не хватит времени, чтобы всех устранить. Тем более тут ещё нужно будет продавать водителя, а рядом с этим автомобилем скорее всего едут ещё машины полицейских. В общем, начнется суета, в которой я просто-напросто могу погибнуть.

Меня ударили между лопаток.

– Число, месяц, год рождения! Я кому говорю!?

– Двадцатое апреля девяносто третьего, – Рычу я под ногой омоновца.

– Нахера людей убивал, Евгений? – спрашивает другой омоновец.

Молчу, смысла сейчас разговаривать нет.

Опять пинают по спине, но я не собираюсь им что-либо говорить.

Машина проезжает ещё пару сотен метров. Газель останавливается, меня молча поднимают за предплечья, открывают какие-то ржавые ворота, заносят во двор, открывают двери в подвал, спускают по лестнице вниз.

Тащат по небольшому коридору, по бокам замечаю пустующие клетки. Последнюю из них открывают, закидывают меня во внутрь. Один из омоновцев берёт цепь, кладёт меня головой на мокрый кирпичный пол, цепляет цепь за наручники, отпускает.

– Жди здесь, – с усмешкой говорит он и выходит.

По бокам заросшие мхом кирпичные стены, даже какого-нибудь окошка для воздуха нет. Двое омоновцем смотрят на меня через решетку, о чем-то переговариваясь.

Нет, сейчас продавать наручники нельзя. Нужно подождать, пока будет как можно меньше людей. Ждать, это всё, что мне остаётся.