— Она знает, что я сделал ее вдовой? —

На его лице отразилось замешательство. — Ты не женишься на Грейс. Я говорю о Киаре. —

Мои глаза сузились на его лице. — Почему не Грейс? Она самая старшая. —

— Киара более покорна и не станет устраивать нам скандал. —

Совсем не мой тип женщин.

Я издаю ворчливый звук.

В его глаза закрадывается подозрение. — Неужели имеет значение, на какой из моих дочерей ты женишься? —

— Нет. —

Он протягивает мне руку. — Тогда договорились. Ты женишься на Киаре и родишь одного ребенка, как минимум, за пятьдесят процентов моего бизнеса. —

Я опускаю глаза на его руку и, взяв ее, соглашаюсь: — Договорились. —

Улыбка расплывается по его лицу, и он похлопывает меня по плечу свободной рукой. — Теперь мы действительно будем непобедимы. — Отойдя от меня, он говорит: — Пойдем. Уверен, у меня где-то в доме есть бутылка шампанского. —

ГРЕЙС

Сидя в кресле у окна, я не смотрю ни на что конкретное. Мои мысли заняты всем, что произошло вчера.

Бывают моменты, когда трудно поверить, что я выжил.

У меня болит лицо, а ушибленные ребра и правое предплечье очень болят. При малейшем движении боль усиливается, поэтому я стараюсь держаться как можно спокойнее.

В мою дверь стучат, потом она открывается, и в комнату заглядывает Киара. — Привет. —

Я начинаю улыбаться, но останавливаюсь, когда на нижней губе появляется струп. — Привет. —

Она заходит внутрь и спрашивает: — Вам лучше?. —

— Да, — шепчу я.

Она наклоняет голову, и я впитываю любовь, сияющую в ее глазах. — Скажи мне, если тебе что-нибудь понадобится. Считай меня своей личной служанкой. —

Мои губы шевелятся в улыбке, и я кривлюсь от укора. — Не заставляй меня смеяться. —

— Прости. —

Киара подходит ближе и приседает рядом с плюшевым креслом, в котором я свернулся калачиком. Ее глаза встречаются с моими, затем она говорит: — Спасибо, что затолкал меня в кусты. —

— Конечно. — Я поднимаю руку и провожу пальцами по ее шелковистым, мягким волосам. — Я всегда буду защищать тебя. —

Она прислонилась щекой к моей ладони, ее глаза затуманились. — Мне так повезло, что у меня есть ты. Я просто хотела бы сделать для тебя больше. —

Несмотря на боль, я позволил себе мягкую улыбку на губах. — Ты любишь меня, и это все, что мне нужно. —

Киара — это вся моя жизнь. Я готов умереть за нее.

— Извините, что прерываю. Ваш отец просит вас пройти в гостиную, — говорит Маэв, наша экономка, выходя из открытой двери.

Я застонала, когда Мейв ушла, чтобы вернуться к своей работе. Она работает у нас всего месяц, после того как наша последняя домработница ушла на пенсию.

Когда я поднимаюсь со стула, Киара спрашивает: — Нужна помощь? —

— Нет. Я в порядке. —

У меня болит все тело, пока я иду к двери, и Сиара в сотый раз говорит: — Мне жаль, что так получилось. —

— Это не твоя вина, — бормочу я, и злость на отца бурлит в моей груди.

Дважды он ставил меня в такое положение, что я получал травмы.

— Должно быть, это было так страшно. — Киара обхватывает меня за поясницу и нежно обнимает сбоку. — Я просто рада, что ты дома и не сильно пострадала. —

Это никогда не бывает слишком плохо. Во всяком случае, не физически.

Но психологически меня сбивали с ног больше раз, чем я могу сосчитать.

В голове мелькают воспоминания о разорванном платье и страх быть изнасилованной. Я перестаю идти и, прижав ладонь к животу, делаю глубокий вдох.

— Ты в порядке? — спрашивает Киара.

Я киваю, борясь с воспоминаниями.

Вы выжили. Это все, что имеет значение.

Паника прорывается сквозь воспоминания, угрожая захлестнуть меня.

Дышите.

Просто дышите.

— Пойдем, — говорит Киара. — Чем быстрее мы с этим покончим, тем быстрее ты сможешь забраться в постель и отдохнуть. —

Правда.

Ноги тяжелеют, когда я заставляю их двигаться, и я сосредотачиваюсь на том, чтобы восстановить контроль над своими эмоциями, чтобы они не затянули меня в темную яму.

Когда мы подходим к гостиной, я слышу, как папа говорит: — Хороший день. —

Хороший день, моя задница. Все, чего я хочу, — это свернуться калачиком в кресле у окна и переваривать то дерьмо, которое мне пришлось пережить.