Думаю, так оно и есть.

Не сдав экзамены в колледж, приходится искать работу, чтобы как-то жить. В колледже у меня была бы стипендия и этого хватало бы на жизнь. На жизнь, которую живу я.

Хорошо, что не нужно искать жильё. Фонд для детей сирот в шестнадцать лет выделяет небольшое помещение для дальнейшей взрослой жизни. Только вот распорядится этой собственностью ты можешь только с восемнадцати лет.

Поэтому сейчас в моей квартире нет почти ничего.

Вместо кровати — матрас на полу. Раковина, несколько самодельных полок, старый холодильник, тумбочка, стол, шкаф, который я забрала бесплатно у людей, чайник и небольшое количество посуды, и ноутбук. Повезло, хоть душевая кабинка и туалет были при заселении, а то я с моим мизерным запасом — такое не смогла бы себе позволить.

Я привожу себя в порядок.

Сегодня у меня собеседование.

Единственное место, которое одобрило мою заявку — закусочная «Monday» и как раз недалеко от моего места жительства.

В первый день, в день знакомства, я должна выглядеть максимально ухоженной и милой, поэтому делаю скромный макияж и достаю из шкафа светлые джинсы, белую блузку и тёмный пиджак.

Честно, я без понятия, что и как делать и в какой одежде нужно приходить, поэтому доверилась фильмам, которые смотрела совсем недавно.

Грейс и Джон поступили в колледж и уже целый месяц изучают новые предметы, наслаждаются студенческой жизнью. Они обещали приехать в конце недели.

Надеюсь, что у них получится.

Я и моя подруга Грейс мечтали в месте поступить в медицинский колледж, а Джон в полицейскую академию.

У них получилось осуществить мечту и достичь цели, а у меня нет.

За многих студентов родители платят за обучение, но платили ли бы мои, если бы я росла с ними.

Если они так легко отказались от меня, может всё же была причина?

Каждый раз я задаю себе этот вопрос. И в хорошие, и в плохие моменты.

Это вопрос, который не выходит у меня из головы и вряд ли исчезнет до тех пор, пока я не узнаю ответ или не отпущу это.

Многие говорят, что дети-сироты имеют слишком много психических и психологических проблем и из-за этого их не хотят брать в семьи. И чем старше этот ребёнок, тем меньше людей, который хотели бы его взять к себе.

Каждый день я ждала своих настоящих родителей, потом ждала, что кто-то из родственников вспомнит обо мне, найдёт и заберёт.

Какая наивность.

Но в этом же и суть детей.

Если бы не моя вера, надежда и выдуманные друзья, которых видела и слышала только я, то точно бы свихнулась.

Чем старше становилась, тем больше понимала, что я никому не нужна.

И была ли нужна?

По моим щекам начинают стекать слёзы. Я аккуратно убираю их бумажной салфеткой и поправляю макияж. Затем выхожу из своей квартирки и направляюсь на остановку.

Район не из лучших, но радует, что есть общественный транспорт и нет наркоманов поблизости.

Я бы назвала это спальным районом для людей среднего статуса.

К остановке подъезжает нужный автобус, и я захожу.

Очень удобно оплачивать картой в таких местах. Не на каждой остановке имеются киоски, где можно купить билет. Он у тебя должен быть заранее.

Бред — полностью согласна.

Но кто мы такие, чтобы возникать.

И снова я проваливаюсь в своё прошлое.

Каждый шаг в этом мире, в новом для меня мире, не даёт жить нормально. Приходится успокаиваться и контролировать себя. И это трудно.

Я старалась никогда не выделяться, сидеть тихо. Ведь, если никто не знает о твоём существовании, то и донимать не станут.

В приюте, до того, как я встретила Грейс и Джона — у меня не было друзей. Точнее они были, но видела их только я.

Первый, кого я придумала — являлся мальчик. Он выглядел старше меня, но всегда относился с теплом. Помню его смуглую кожу, русые волосы и зелёные глаза. Его одежда казалась мне странной, как будто этот мальчик жил на улице или же родители о нём совсем, не заботились, а может их у него и вовсе не существовало.

Мы так и не поговорили с ним на эту тему.

Сначала он просто появлялся и молчал. После приходил, садился напротив и спрашивал, как прошёл мой день, а потом рассказывал про свой. Но я бы сказала, что он пересказывает какую-то сказку и так при каждой нашей встрече. Потом посещения Джека стали всё реже. Иногда я его не видела, но слышала.

Когда мне было страшно или грустно, то могла с ним поговорить. И в один день он просто пропал. Полностью. Как бы я не звала, сколько бы не плакала и не умоляла — Джек не приходил. Он ушёл и больше не возвращался.