Ни словом я не обмолвился Кэтти, а на следующее утро шел в монтажную словно на шабаш, на некий святотатственный обряд. Похоже, однако, мучился ночью лишь я. Мистер Хаггеруэллс выглядел гордым, Барбара — довольной донельзя, Эйс петушился, и даже Мидбин, по какой-то непонятной причине, был кроток и великодушен.

— Все здесь? — осведомился Эйс. — Я балдею, как лиса в курятнике. Три минуты в тысяча восемьсот восемьдесят пятом. Почему именно там? Понятия не имею. Год, когда ничего не происходило, вот и все. Готова, Барбара?

Вернувшись, он рассказал, что хлев битком набит скотом и птицей, но сам он все три минуты буквально столбом простоял с перепугу, потому что учуявшие его собаки подняли отчаянный лай.

— Это ответ на вопрос о том, перемещаемся ли мы телесно, — заметил я.

— Не совсем, — неожиданно сказал мистер Хаггеруэллс. — Общеизвестно, что собаки — прекрасные медиумы и способны к чисто психическим контактам.

— А! — воскликнул Эйс, вынимая руки из-за спины. — Гляньте-ка вот на это! Думаете, я мог бы его прихватить вашим чисто психическим способом?

«Этим» оказалось только что отложенное яйцо шестидесятисемилетней давности. Или нет? Когда путешествуешь во времени, все так быстро путается…

Барбара была потрясена появлением яйца куда сильнее, чем, на мой взгляд, стоило.

— Эйс, как ты мог оказаться таким дураком?! Мы должны быть только наблюдателями! Невидимками и неощутимками, насколько это возможно!

— Да почему? Меня, например, жутко тянет поухаживать за собственной бабкой, а потом смотаться. Дед так и поступил.

— Не будь же кретином! Малейший признак нашего присутствия, малейшее воздействие на прошлое может изменить весь последующий ход событий. Мы совершенно не представляем, действия какого рода не вызывают последствий — если таковые вообще есть. Один Бог знает, к чему приведет твоя дурацкая выходка с яйцом. Мы не должны выдавать своего присутствия! Запомните это на будущее.

— Ты хотела сказать — на прошлое, так ведь?

— Эйс, это не шутки.

— Но и не бдение у гроба. Не вижу вреда в том, что принес вам великолепное доказательство. Вряд ли исчезновение одного яйца вздует цены в восемьдесят пятом году и задним числом вызовет инфляцию. Ты делаешь их мухи слона… делаешь целую яичницу из одного яйца.

Она беспомощно повела плечами.

— Оливер, надеюсь, ты-то не будешь настолько глуп.

— Поскольку я не верю, что окажусь, скажем, в тысяча восемьсот двадцатом году, то могу поклясться: я не буду воровать из прошлого века яиц или ухаживать за прапрабабками Эйса.

Он отсутствовал пять минут. В 1820 году хлева, разумеется, еще не было, и Мидбин оказался на склоне пологого холма; кругом зеленели дикие травы. Сенокос был в разгаре; звонко пели косы, слышались голоса — косари были рядом. Мидбин прижался к земле. Он сумел увидеть в прошлом лишь высокую траву да несколько бесцеремонных муравьев, исследовавших его лицо и руки, пока он не исчез там и не появился здесь. К его одежде прицепилось несколько травинок.

— Во всяком случае, вот что мне привиделось, — заключил он.

— Это вам тоже видится? — спросил Эйс, указывая на стебельки травы.

— Возможно. В конце концов, это не менее вероятно, чем путешествия во времени.

— Но ведь одно к одному! То, что испытали вы, испытала Барбара, испытал Эйс — все подтверждает одно другое! Это что нибудь да значит?

— Конечно. Но я пока не готов сказать, что именно. Мозг может все, что угодно. Абсолютно все. Может провоцировать фурункулы и карциомы… Почему не муравьев и не траву?

Бесплодно поспорив еще немного, он ушел из монтажной; с ним ушел и я. Я опять вспомнил Энфандена: почему я должен доверять своим глазам? И все же скептицизм Мидбина переходил разумные рамки; для меня правота Барбары была уже неоспорима.

— Да-да, — ответил он, когда я сказал ему об этом. — Что с того?

Он меня буквально сразил. И еще добавил резко:

— Теперь ей никто уже не поможет.

18. ИСКУСИТЕЛЬНИЦА

— Никак не могу понять, — мягко проговорила Кэтти, — почему ты оборвал все связи с прошлым, Ходж.

— Что? О чем ты?

— О чем? С тех пор, как четырнадцать лет назад ты ушел из дому, для твоих родителей ты как в воду канул. Ты говорил, у тебя был близкий друг с Гаити — но даже не пытаешься узнать, жив он или умер.

— Ах, вот что. Я было решил, ты о… о другом.

Не воспользовавшись предложением Барбары, я и впрямь порвал все связи с прошлым.

— Так все же?

— Думаю, до некоторой степени каждый из живущих в Приюте в этом грешен. В том, что отдалился от всех, кто не здесь. Ты, например…