— Попалась, — усмехнулся Олег.

Однако улыбка тут же исчезла и сменилась задумчивым выражением. Котов потер подбородок. Стало быть, Воронецкие обосновались в Лесном. В общем-то, у них было время подыскать себе более приятное жилище, чем гостиница, так что могли снять. Особенно, если они в Петербурге надолго. Но… какая же тогда цель у хамелеона?

Впрочем, над целью думать смысла не было по-прежнему, потому что она могла быть какой угодно, но! Раз это все-таки брат, а не сестра, то Глаша для него остается прикрытием, и трогать ее он не станет, что уже хорошо. Однако от походов к Ковальчуку всё же отказался. Но и это логично. Во-первых, они теперь живут далеко, а во-вторых, на Васильевском острове вторженец уже себя показал.

А если он, Котов, прав, и с первой жертвой Воронецкий следил за тем, кто может появиться у тела, то увидел еще тогда человека, с которым потом ходил в театр, и уже знал, что Олег дружен с Рыкиным.

— А еще с Ковальчуком, — шепнул розыскник.

Возможно, со вторым трупом хотел подтвердить свои выводы, но тут Котов явился уже не в покойницкую, а подсел к сестре, и хамелеон был вынужден изменить планы и провести вечер в театре. Тогда отсюда вытекает и желание познакомиться поближе, то есть приглашение в ресторан после спектакля. Да и вся его настороженность.

Да и знакомство Олега с Ковальчуком могло сыграть роль в том, что Воронецкие отказались от визитов к нему. Слишком подозрительный и, возможно, опасный человек оказался связан и с доктором, и с сыщиком. Так что хамелеон вполне мог посчитать излишним продолжать визиты на Васильевский остров, да еще и в ситуации, когда успел там отметиться очередным убийством. И если уже успел снять дачу, то сбежать подальше от тех мест, где наследил, было лучшим моментом. Да, теперь всё выглядело в высшей степени разумно и логично.

И перед розыскником встала дилемма — с кого начать. Он знал, где прячется хамелеон и кем он является, как знал и возможного призвавшего, а то, что это Бэла, Котов не сомневался, почти не сомневался. Не та сущность поглотитель, кто мог помочь призвавшему разорвать Марь. Он был в некотором роде магической сущностью, но не магом, и, стало быть, прорыв был заботой того, кто находился на этой стороне. А такое под силу только магине четвертой категории, особенно, если она точно знала, что и как сделать. Но не бессильному потомку мага, некогда имевшего связь с женщиной этого мира.

И Котов сделал свой выбор — хамелеон. Бэлу он теперь мог отследить по следу ее энергии, который собрал во время встречи с ней. Для этого даже не требовалось никого нанимать. Это имело смысл, чтобы узнать, кого она принимает в доме возле Холерного кладбища. Но теперь сомнений в личности поглотителя не осталось, и лучше было начать с него, чтобы хамелеон не успел сменить личину и раствориться среди людей, возможно, оставаясь под самым носом.

Но была и еще одна причина, и она стала почти главенствующей, — Глаша Воронецкая. Уходя от розыскника-мага, хамелеон мог, как избавиться от девушки, которая знала его настоящую личину, если видела, как он появился, так и поглотить ее. А вот этого Котов допустить не просто не мог, он этого не желал всей своей душой. Слишком хороша она была для того, чтобы стать еще одной частью убийцы.

И вот теперь Олег стоял напротив дома, во дворе которого застыла лучиком солнечного света девушка, так неожиданно затронувшая его мысли и сердце. Котов вздохнул и вышел из тени, но пока так и остался незамеченным. В это мгновение мимо проехала телега. Она громыхнула чем-то, что лежало внутри нее, и Глаша обернулась на звук. После развернулась и неспешно направилась к дому. Своего знакомца девушка так и не узнала, должно быть, попросту не ожидая увидеть его здесь.

И как только телега поехала дальше по Малой Спасской, в которую переходил Муринский проспект, Котов поспешил на другую сторону. А поняв, что Воронецкая сейчас войдет в дом, позвал:

— Глафира Алексеевна! — и улыбнулся, провокация удалась.

Девушка обернулась, поискала удивленным взглядом, кто позвал ее, и глаза Глашеньки округлились, когда она заметила мужчину, махнувшего ей рукой.

— Олег Иванович? — в изумлении спросила она.

Девушка сделала несколько шагов в направлении Котова, вдруг развернулась и поспешила назад к дому, но вновь остановилась, и когда обернулась, на губах ее появилась улыбка. Была она фальшивой сверх всякой меры, потому что в глазах младшей Воронецкой застыл страх. От прежней радости не осталось и следа, и Олег ощутил болезненный укол, хоть и был готов к этому.

— Простите, Олег Иванович, — голос девушки подрагивал от охватившего ее волнения. — Вы произнесли незнакомое мне имя, и я подумала, что обращаетесь вы не ко мне. Отчего вы зовете меня… как вы сказали?

— Глафира Алексеевна, — то ли подсказал, то ли вновь обратился к ней розыскник и приблизился.

— Да-да, именно так, — кивнула она. — Вы ту оказались случайно? — спросила она с надеждой, и чувствовалось, что девушка почти умоляет ответить, что дело обстояло именно так.

Олег лгать не стал.