Шрифт:
А дальше как будто мне опять стакан вискаря налили. В голове становится гулко и пусто. Бросает в жар, и сердце ухает куда-то в живот.
Градов целоваться умеет. Его поцелуи – это диверсия какая-то. И на вкус они кофе, лакрица и мята.
– Ай-яй-яй… Наказывать и наказывать, – бормочет между поцелуями Андрей.
А? Что?
В реальность меня возвращает грохот из-за двери.
Судя по звуку, уборщица добралась и до этого помещения, и у нас вот-вот будут свидетели.
Твою мать! Руки Градова уже пытаются расстегнуть на мне джинсы!
Не то беда, что он меня трахнуть хочет, а то что я могу не устоять!
Выпучив глаза, я вывинчиваюсь из жарких объятий. У меня это даже выходит, потому что Андрей явно не ожидает моего дезертирства. С писком я убегаю из кабинета генерального, слыша за спиной, как Градов срывает зло на ни в чем неповинной женщине:
– Вам делать, что ли, нечего? Сводите внуков в парк! – высказывает он техничке.
Что она ему отвечает, я уже не слышу.
Гордо драпаю в своих носках обратно в приемную биг-босса. По-солдатски быстро натягиваю сапоги. Цапаю в руки свое барахло и собираюсь смыться, пока меня не настиг Градов с членом наперевес.
Сейчас как скажет: «Снимай трусы»!
Вдруг я послушаюсь!
Но стоит мне сгрести в охапку куртку, как я слышу из коридора до омерзения знакомый голос:
– Андрей Георгиевич, я сразу… фух… как только получил ваше сообщение… примчался…
Блин. Вот кого я точно не хочу видеть, так это Стаса!
Глава 13. Провалившийся побег
Странно, что он еще в городе.
Я была уверена, что бывший поедет на Новый год к родителям, это в пригороде, пилить минут сорок, и это если у них там дороги нормально почистили, а не как в элитном поселке у Градова. Сегодня, конечно, пробок уже не случится, но если мозги есть, то Стас сейчас должен быть как раз в дороге.
Похоже, Андрей, которому за каким-то чертом понадобилось притащиться на работу, его и сорвал. Он бы еще в десять вечера на работу наведался, блин.
Вот опасная личность. На его месте любой нормальный человек болел бы с похмелья после днюхи и готовился плавно переползти в новый год в обнимку с шампанским и банкой с рассолом.
А Андрей кошмарит подчиненных.
Ой. Если Стас явился по указанию Градова, сейчас они сюда вдвоем зайдут.
Чур меня, чур.
Я с опаской приникаю к щели, образовавшейся между косяком и полуоткрытой дверью, стараясь не светиться. Петли мешают обзору, но, судя по всему, Стас стоит ко мне спиной. Увы, зараза, слишком близко, чтобы я могла незаметно проскользнуть мимо него.
Вот уверена, что, как только он меня увидит, у него возникнет много вопросов, ответы на которые мне бы давать ему совсем не хотелось. Много чести. А врать я сейчас убедительно не смогу. С этого точно станется обвинить меня в чем-нибудь.
– Андрей Георгиевич, что-то срочное? – я слышу в его тоне напряжение. Нервничает, что придется застрять на работе. Так тебе и надо, козлина мудозвонная. Как меня отправлять после работы в логово разврата, так нормально, а как самому в выходной выйти, тоска его одолевает.
– Казанцев? – уточняет Градов, который уже тоже совсем недалеко, и с холодком осаживает: – Раз я вызвал, значит, срочно. Мне нужно личное дело одного из работников канцелярии. Пошли, или ты собрался здесь до Нового года торчать? В темпе, в темпе.
– Личное дело? – офигивает Стас, и я могу его понять.
Какие к черту личные дела? Это вполне могло бы подождать до окончания каникул.
И тут меня озаряет: ирод решил меня уволить!
То ли за то, что минет не понравился, то ли, наоборот, потому что сейчас не дала.
Вот сволочь!
Я, конечно, и сама собираюсь уволиться, но это мое решение!
Или он хочет мне все-таки дисциплинарку впаять? А Градов вообще имеет на это право? Он же не мой генеральный.
Я слышу, как мужчины удаляются, и выхожу на цыпочках в коридор. Кабинет Стаса совсем рядом, как раз по середине между кабинетами Градова и Зарецкого, и меня запросто можно услышать, если буду цокать. А мне нужно уйти незаметно. Задница в том, что дверь Стасовская напротив лестницы, и она открыта.
Я крадусь, аки тать в ночи.
И мне уже плевать на уборщицу, которая снова за каким-то лядом высунулась и смотрит на меня во все глаза.
Говорящим жестом я прижимаю палец к губам, давая понять, что нужно молчать, а потом на всякий случай еще и кулак показываю. Потом может распускать какие угодно слухи, все равно мне здесь больше не работать, но, если она сейчас хотя бы пикнет, я ей ведро на голову опрокину.
Я уже почти подобралась к заветным перилам, когда моё чуткое ухо улавливает: