Стоило непосредственному свидетелю нашей тёплой беседы исчезнуть, из Айярти как будто стержень вытащили. Улеглась на свою лежанку, благо, на комнаты жилой модуль не делился, надулась и уставилась в потолок. На мои осторожные вопросы, мол, в чем дело, может живот болит, солёных огурцов хочется или селёдки с мороженным, не отвечала, не женщина, а золото.

Так что за первые сутки я практически подготовился к побегу.

Один из носителей, небольшой и только недавно построенный, должен был находиться в ремблоке ещё несколько суток — заново регулировали балансировку ядра двигателя. Как это делается, я не знал, но вот буквально только что оставленная закладка дала знать, что практически все готово. Через два дня местный адмирал — алу-ком, поставит свой отпечаток на системе управления, пропишет туда пилотов и личный состав, и тогда уже присвоить носитель будет трудно. А пока он никому не принадлежит, сравнительно легко. Только и надо было, что добраться туда, не обязательно через саму станцию, можно и снаружи, а потом пробраться на носитель и подтвердить своё право им управлять. В штатном режиме все системы брались под контроль одновременно — минимум трое должны были подтвердить активацию, и для этого у меня был шингалу.

С телепортацией все значительно проще бы получилось, но станция была защищена от таких фокусов наглухо, а с белыми закорючками больше чем на двадцать-тридцать метров перемещаться не получалось.

Когда все было учтено — и перемещение личного состава, и дежурства из-за этой непонятной тревоги, и то, что алу-ком ещё не прибыл на базу, а только собирался, потому что проверял готовность обороны населённого планетоида непонятно от кого, я прикрыл глаза и решил немного поспать. По-настоящему вздремнуть, с каким-нибудь приятным сном и потягиванием при пробуждении. За эти сутки я с Айярти перекинулся едва ли десятком слов, еду нам выдавал автомат, а в остальное время сокамерница пялилась в потолок, или в стену, или в пол — куда угодно, только не на меня. Даже когда демонстративно страдал от головной боли и тяжести в животе.

Так что, когда она растолкала меня прямо посреди очень насыщенного сновидения, где были я и одна знакомая светловолосая девушка, удивился.

— Через пять минут какое-то срочное сообщение, — Айярти вывела на всю ширину спального помещения экран, и уселась на пол. — Вставай, может быть, что-то важное.

— Мне все равно, через два дня — деструктор и оранжереи, — как можно более недовольно сказал я, натягивая штаны. Это пси-инженер почти голая на кровати валялась, и сейчас вон на полу в чем-то прозрачном сидела, а мне воспитание не позволяет по квартире нагишом расхаживать.

— Тебе совсем не интересно, почему тревога была объявлена?

— Нет, — соврал я, прикидывая, не тот ли сейчас момент, чтобы оглушить девушку, переместиться наружу, потом пройти по наружной обшивке до носителя, и пока все смотрят новости, отчалить по хвосту галактики Стрельца прямо в окрестности Земли.

По лицу девушки я понял, что разочаровал её очень сильно. И ей теперь с этим жить до следующей нашей такой же задушевной беседы, которая никогда не состоится, потому что, надеюсь, больше мы не встретимся. Хотя, посмотреть новости стоит, вдруг что-то настолько необычное произошло, что вообще никто о носителе не вспомнит. Погони я не боюсь, а вот перед первым после модернизации прыжком минимум пять минут нужно, чтобы наружный слой распылился по обшивке.

Когда на экране вместо символа Уришей возникло изображение, я чуть было не присвистнул. Бывает же такое, когда знакомых увидишь. Высокая молодая женщина в белой накидке стояла прямо и смотрела надменно. Глава семьи Аш-Урб, шаар-ат, с первого дня это лицо было практически во всех общих новостях.

Шаар-ат держала за руку маленького мальчика. Его я тоже видел — в стазис-сфере, хотя вроде он тогда помельче был, и не такой противный, а сейчас вот прямо ангелочек, до тошноты. Мальчик старался держаться серьёзно, и это у него почти получалось.

Им бы ещё кота, и получилась мимимишная семья, заставляющая сердце любого имперца таять. Но кота у них не было, тут я был вне конкуренции. Вместо кота рядом примостился Ри-ин-иту Уриш.

Статичное изображение провисело секунд пять, а потом шаар-ат заговорила.

Приятным мелодичным голосом, проникающим прямо в мозг, женщина рассказала о сыне, которого потеряла тридцать лет назад, и отчаялась найти, и о том, что близка уже была к разгадке тайны исчезновения. Но прямо из-под носа у имперской разведки ребёнка похитили, и укрыли в одной из систем. Все это сопровождалось красочными дополнениями в виде убитых старателей, трупов штурмовиков и пси-разведчицы.

— Тот, кто организовал это — нун Лурр Уриш, — припечатала шаар-ат, — и он уже понёс наказание. Но в заговор были замешаны и другие ас-ариду, имперские силы безопасности вместе с семьями проведут расследование и определят степень вины каждого. До тех пор ан Ри-ин-иту Уриш становится временным главой семьи Уриш, а в системах Уриш вводится частичное имперское правление. На простых гражданах оно никак не отразится, ручаюсь, что никакого вмешательства в дела семьи Уриш не будет. При необходимости имперские войска могут обеспечивать порядок, но только с согласия семейного совета.

Айярти сидела с открытым ртом. Я распинался почти час о тягостной судьбе, и такого эффекта не добился, а тут женщина пять минут с ней с экрана поговорила, и на тебе — не только муха, ворона туда залетит. Может, с ориентацией у пси-инженера не в порядке.

— Эй, — я дотронулся до её плеча. — Поясни, я вообще ничего не понял. Что за ребёнка там нашли?

— Сын шаар-ат, наследник, пропал много лет назад, когда была последняя попытка захвата власти младшей ветвью, — Айярти говорила монотонно, явно что-то там себе размышляя, — сама шаар-ат куда-то исчезла, а семья её оставалась на столичной планете. Отца этого мальчика убили прямо во дворце, а самого — похитили. Не то чтобы это был секрет, просто не говорили об этом.