Раздался щелчок, что-то открыли. На мой лоб легло круглое и тяжелое нечто. Неожиданно головная боль начала отступать.

— Госпожа Одетта, как это понимать?! — взвизгнул доктор, сдёргивая с меня приятный камушек. — Ваша бывшая невестка жива! Жива она! Вы заплатите мне за испорченную печать! Её покинула магия! Разве ваша невестка — магичка?!

— Нет, — испуганно проблеяла Одетта. — Ваш камень неисправен. Вы пытаетесь меня обмануть. В нём закончилась магия, а вы... вы...

— Да новый он! Совершенно новый, вчера купленный! Госпожа Одетта, не юлите! Вы вернёте мне всё сполна! Или некоторые секреты покинут этот дом!

Мужчина злобно пыхтел надо мной, щупая шею, похоже, искал пульс.

— Неужели на самом деле жива? — охнул молодой голос.

— Жива! Не взяла её отрава! Лечить будете?! Хотя она столько магии вытянула из печати, что сама в себя придёт к следующему утру! — ответил доктор.

— Ох, счастье-то какое! Не умерла, Вивианна, не оставила на нашей семье чёрное пятно! — Одетта, пересиливая себя, запричитала. — Господин Альфред, вы простите меня, сама не своя последнее время. Конечно, мы заплатим. Не желаете ли чай или обед?

— Не желаю. Расплатитесь за приём, печать, и я пойду. Дел полно. Невестке скажите, чтобы больше так не глупила и берегла своё тело. Оно сильно подорвано болезнями.

— Обязательно. Всё скажем, всё накажем бывшей невестушке.

Когда комната опустела, мне наконец удалось пошевелить пальцами и открыть глаза. Жутко хотелось пить. Комната, в которой я лежала, была странной. Бедное убранство — стол, стул и кровать, даже шкафа не имелось, а в углу стоял небольшой сундук.

Приподнявшись на локтях, простонала:

— Кто-нибудь, дайте пить!.. — эти слова отняли последние силы.

Дверь скрипнула, внутрь вошла невысокая, худая и странно одетая девушка. Пышное голубое платье с зелёными оборками, высокая причёска открывала лоб вытянутого лица, тонкие губы и длинный нос с горбинкой.

— Жива всё же, а я до последнего не верила, — я узнала голос говорившей. Её звали Тамаринда. — Но как? Хотя сейчас неважно. Брата эти новости не обрадуют.

— Пить, — прохрипела, смотря на мутный графин.

— Прости, — она быстрым шагом подошла к столу. — Сейчас дам напиться.

Взяв графин со стола и не притронувшись к стакану, Тамаринда повернулась в мою сторону.

— А вот и свежая водичка. Жаль, что не ледяная, — тощая девушка с перекошенным от злобы лицом перевернула графин над моей головой, вода потекла по лицу, попадая под одежду. — Ох, а почему ты морщишься, Вивианна? Язык высовываешь? Ой, ты хотела пить, а я услышала «умыться».

Не удосужившись поставить графин обратно на стол, Тамаринда бросила его на пол и, не оглядываясь, вышла из комнаты.

А сон ли всё, что сейчас происходит? Не прошло и пяти минут, как дверь вновь скрипнула.

— Вивианна, ты жива, — ко мне приближался худенький мальчик. — Я верил, что ты не погибла. Эти ужасные женщины... Почему ты мокрая? — подойдя ближе, он дотронулся до моих волос.

— Ты кто? Где я? Что происходит? — слова давались мне с трудом, а во рту было сухо. — Дай воды.

Ребёнок молча кивнул, выбежал из комнаты и через минуту вернулся, держа в руках кувшин с водой. В этот раз мне удалось напиться из стакана.

— Вивианна, что с тобой? Ты меня не помнишь? Это же я, твой брат Эш, Эштон, — забрав стакан, он присел на край кровати. — Виви, не пугай меня, — моя ладонь оказалась в маленьких ручках.

«Не понимаю, — в голове роились мысли. — Если это не сон, то меня похитили? Но кто и почему?»

Чем-то накачали, тело слушалось плохо. Нужно бежать. Но как? Ведь я руками еле шевелю. Неужели кто-то узнал о продаже бабушкиной квартиры? Но деньги лежат на банковском счёте.

А-а! Я поняла, меня похитили, разыгрывают спектакль, накачивая дрянью! Но что потом?! Заставят подписать доверенность, сломав мою волю?!

Бежать! Надо притвориться, что я верю в этот спектакль, усыпить бдительность и, подписывая доверенность, исказить подпись! Я же никогда не оказывалась в такой ужасной ситуации! Мне страшно до колик!

— Сестрица, не молчи. Родная, — маленькие детские пальчики гладили мою ладонь.

Нужно подыграть.

— Извини, Эш, — утолив жажду, говорить стало легче. — После того как очнулась, ничего не помню. Ни себя, ни тебя. Даже как меня зовут.

— О-о, Вивианна, какой ужас, — на детском личике с неподдельной искренностью отразились эмоции. Сейчас Эштону было меня жаль. — Меня зовут Эштон, а тебя Вивианна Штормчазер. Наши родители умерли. Гадкий Эдвард Эверхруст запудрил тебе голову, красиво ухаживал, дарил подарки, обещал любить и беречь. Ты согласилась выйти за него замуж, но при условии, что он возьмёт и меня к себе. Но сказка обернулась дешёвой дворовой историей, как ты любила говорить. Управляющий нашими делами оказался вором. Сейчас его разыскивают, но всё тщетно. Скрылся с чужими деньгами. Но даже при нём мы жили в разы лучше, чем после твоей свадьбы. Эдвард тебя не любит, бьёт, запирает дома. Он отобрал все вещи, оставив одно старенькое платье, даже матушкино колье подарил своей сестрице. А ты молчишь и всё ему прощаешь.