Мы берём с собой Самойлова, Писемского, нескольких командиров и отличившихся бойцов, с которыми я не против разделить хлеб. Звоню Мирону и прошу накрыть стол в гостиной, а также распорядиться насчёт еды для всех, кто сражался сегодня ночью. Немного отдыха мы можем себе позволить, а затем предстоит разобраться с последствиями боя. Чтобы собрать все трофеи и убрать тела монстров с моих земель, придётся потрудиться.

Когда приближаемся к дому, вижу у порога Константина. Его левая рука висит на перевязи, голова замотана окровавленным бинтом. Прихрамывая, глава Неясыти шагает ко мне.

— Ваше сиятельство, — Константин кивает мне.

— Здравствуй. Как ты, в порядке? — осторожно пожимая ему руку, спрашиваю я.

— Бывало и хуже. Вот это бой! Давненько я в подобном не участвовал… Будет, что вспомнить.

— Ещё бы. Идём, отметим победу, — говорю я, указывая на дверь.

— Спасибо, ваше сиятельство, но я пришёл не за этим.

— А за чем? — спрашиваю я.

— Император связался с нами. Есть очень важные новости из Москвы…

Недалеко от Санкт-Петербурга. Владения графа Зверева.

Выдержав драматическую паузу, Константин продолжает:

— Когда мятежники узнали о гибели Родиона Киреева, то большинство из них сложили оружие. Другие пытались сопротивляться или бежать. Но, как и здесь, никому не удалось уйти! Александр Николаевич лично стёр с лица земли поместья самых рьяных бунтовщиков.

— То есть, мятеж окончательно подавлен? — уточняю я.

— Окончательно и бесповоротно, — кивает Константин.

— Прекрасно. А то я боялся, что всё это может затянуться.

— Мы отреагировали быстро и жёстко, мятежники в любом случае были обречены. Но да, вы правы — хорошо, что всё закончилось быстро. Его императорское Величество на какое-то время останется в Москве, чтобы навести порядок, и просил передать, что оставляет вас на защите столицы.

— Большая честь. Передайте императору, что он может не беспокоиться. Петербург надёжно защищён, тем более теперь, когда со всеми Киреевыми покончено, — произнося эту фразу, я чувствую в своей душе укол сомнения.

М-да, всё-таки не исключено, что Сатарион мог обрести новую плоть. И уже сейчас он где-нибудь готовится к новому нападению.

С другой стороны, мы ведь уничтожили не только его, но и все его силы. Если в стране и остались смертоеды и поклонники Хаоса, то считанные единицы. Остальные полегли сегодня ночью.

— Идём завтракать! Теперь нам стоит отметить целых две победы, — обняв Константина за плечи, я указываю в сторону поместья.

Немного помявшись, он согласно кивает, и мы входим в дом.

Мирон, как и обещал, уже подготовил гостиную. На столе расставлены закуски, сладости и стоят несколько бутылок шампанского.

— Шампанское на завтрак?! Отличная идея! — барон Писемский хлопает в ладоши и смеётся.

— Так ведь это не простой завтрак, Валерий Василич, — улыбаюсь я.

— Ещё бы! Мы празднуем великую победу. Смотрите, как я могу, господа! — с этими словами мой вассал берёт одну бутылку со стола, обнажает меч и лихо открывает шампанское с его помощью.

Пена потоком вырывается из горлышка, все подставляют бокалы, поздравляя друг друга с победой. Вскоре слуги приносят большое блюдо с блинами, а к ним изобилие начинок — от сметаны и клубничного варенья до ветчины и красной икры.

Рассевшись за столом, я и все мои гости наслаждаемся завтраком, бурно обсуждая ночное сражение. Я хоть и побывал почти во всех его очагах, но мимо меня всё равно прошло много впечатляющих моментов.

— Про эту битву кино можно снимать фильмы! Господа, у кого-нибудь знакомые режиссёры? — спрашивает граф Самойлов.

— У меня! — отвечает Писемский.

— А у меня брат играет в кино, — чуть смутившись, добавляет один из буреборцев, которого я тоже позвал за стол.

— Правда? Покажи фотографию! — требует Валерий Васильевич.

Боец достаёт телефон, отыскивает фото и показывает Писемскому. Тот удивляется и произносит:

— Смотрите, да он же вылитый я! Всё, актера на мою роль уже нашли! — он протягивает телефон мне.

Я тоже смотрю на фотографию и смеюсь:

— Действительно, вылитый вы. Только лет на десять моложе и гораздо стройнее. Не обижайся, Валерий Василич.

— С чего мне обижаться? Ты на лицо посмотри, похож ведь! А в кино всё должно быть приукрашено. Пусть на экране барон Писемский будет молодым и стройным. Сергей Егорович, смотрите! — мой вассал поворачивает телефон к Беркуту.