— Да неужели? Она соврала?

— Нет. Я сделала аборт.

Ярость переполняет меня. Я хватаю ее за шею и рычу прямо в лицо:

— Я все бросил, прилетел почти за три тысячи километров, оставил жену, с которой только начали налаживаться отношения… и ради чего? Чтобы ты вешала мне лапшу?

Она испуганно смотрит на меня. Облизывает губы кончиком языка.

— Ты такой сексуальный, когда злишься… — хрипло шепчет, а ее ладонь ложится мне на грудь.

Тьфу ты!

Я сжимаю пальцы на ее шее сильнее.

— Не нужно со мной играть в игры, Селена. Нина сказала, что ты родила. Я хочу знать, что с ребенком.

— Ты меня задушишь! — пищит она.

Она меня сейчас так бесит, что и правда придушил бы.

Я медленно разжимаю пальцы и отталкиваю ее от себя.

— Если у меня есть ребенок, то я должен об этом знать, ясно?

— Так ты только за этим прилетел? — разочарованно кривит губы она.

— Именно.

А что еще я должен был сделать? Жить дальше, как ни в чем не бывало? Я должен знать, где мой ребенок, и что с ним случилось. Я должен выяснить правду, при этом не впутывая сюда Мили.

Нет, конечно, когда я все узнаю, я ей расскажу. Никаких тайн между нами не будет.

Но сейчас, когда все так зыбко и хрупко, а я сам еще ничего толком не знаю, рассказывать опасно.

Я и так уже наговорил лишнего со своей чрезмерной честностью. Нет уж, к черту эту честность! До добра она не доводит. Хватит косячить.

Главное тут — не причинять боль тем, кого любишь, а не договоренности соблюдать.

Сначала все выясню, а потом уже пойду рассказывать, а не как в прошлый раз. Выводы я умею делать, и дважды одну и ту же ошибку не совершу.

— Юр, может, чаю? Ты, наверное, устал после перелета… — лепечет Селена.

Она серьезно, блин?

— Я сюда не чаи гонять приехал! Быстро отвечай, где мой ребенок! — еле сдерживаюсь, чтобы окончательно не выйти из себя.

Наступаю на нее и сверлю взглядом.

— Я не знаю… — испуганно шепчет она, пятясь.

— Что, блин?.. — она меня с ума точно сведет. — Ты издеваешься надо мной?

— Нет! Я и правда не знаю! — она нервно закусывает губу. — Я его отдала!

— Что значит отдала? — ничего не понимаю я. — Куда отдала?

— В роддоме отказалась от него!

В голове шумит. Я обессиленно опускаюсь на диван. Не верю, что слышу это. Просто не верю своим ушам. Может, она меня разыгрывает?

— Ты серьезно? — только и могу произнести я.

Перед глазами все плывет. Пульс в ушах стучит набатом.

— А что мне было делать? Я срок аборта пропустила! Осуждать легко! А как мне потом жизнь свою устраивать одной? С ребенком на руках! В чужой стране! — зло кричит она. — Ты об этом подумал?

Я вскакиваю, и, сжав кулаки и стиснув челюсти, подлетаю к ней и со всей силы ударяю в стену, рядом с ее головой.

Селена визжит.

Руку пронзает острая боль. Может, даже костяшки сломал.

Но это лучше, чем я бы проломил ее голову. А, кто знает, что бы произошло, если бы я сейчас не выплеснул свою ярость.

— Что ты несешь, сука! — реву я, как разъяренный бык. — У тебя родители не бедные! Под мостом бы не оказалась!

— Родители были злы на меня! — рыдает она, уродливо искривляя губы. — Сказали, что я всю жизнь себе загублю, если оставлю ребенка! Они бы не стали мне помогать!

— Почему ты мне ничего не сказала?! Если бы я знал, что ты беременна, хрен бы ты куда поехала!

— Да потому что я тогда еще не знала! А потом… потом поздно было… — всхлипывает она, спускаясь по стене на пол.

— Что значит поздно? — нависаю над ней я.

— Да потому! — воет она. — Да и как бы ты, интересно, содержал меня и ребенка? Мы тогда только школу закончили! Прозябать в нищете и ждать, пока ты заработаешь достаточно денег?.. Или жить на подачки твоих родителей? Что это за жизнь была бы?

Охренеть!

— Дура!

Мне так хочется врезать ей, но, разумеется, я не буду этого делать. Я не опущусь до этого. Уффф… но сложно.

— Документы давай! — рычу я, отойдя на два шага назад, от греха подальше.

— Какие документы? — всхлипывает она.

— Об отказе!

— Зачем? — она вытирает распухший нос рукавом от халата.

Какая же она мерзкая! И как я только мог предположить, что люблю ее? Глупец! Полный идиот!

— Затем! Буду пытаться его найти.

— У меня нет документов. Потеряла, — блеет она, опасливо смотря на меня.

Так, блин. Шумно втягиваю воздух.

Может, все-таки ей врезать, а? Ну есть ведь исключительные случаи, когда женщине можно дать леща? Мне кажется, это как раз такой.