Смотрит на меня полными слез глазами. Молчит. Не поверила.

Я вздыхаю и выпускаю ее из своих объятий.

— Ну я, блин, не знаю, как еще до тебя донести, Мил… — я зажмуриваюсь и сжимаю переносицу между пальцами. — Да, я — тупой баран, ни хрена не понимающий в отношениях. Не разбирающихся в чужих эмоциях. Да я и в своих-то еле разобрался, что уж говорить о твоих. Но я знаю точно, что ты и Тема — самое дорогое, что у меня есть. Вы — моя семья. Я очень-очень сильно тебя люблю и до безумия боюсь потерять! Вот и все.

Чувствую легкое невесомое прикосновение к своей руке. Тут же открываю глаза.

— Я тоже тебя люблю, Юра, — чуть сдавленно произносит она, а у меня сердце в груди подскакивает. — И я понимаю, почему ты так поступил. Это не значит, что это было правильно, но я теперь понимаю. И да, скорее всего, скажи ты мне правду, я бы психанула. Нет, если рассуждать логически, решение поехать туда и все выяснить, было верным. Но не уверена, что логика смогла бы пробиться через мои эмоции от известия, что ты едешь к Селене. Так что, знаешь, я не могу осуждать тебя. Действительно, складывается ощущение, что тут нет правильного решения.

Я порываюсь ее обнять, но она останавливает меня, давая понять, что не закончила.

— Но это заблуждение. На самом деле, это не так. Я долго думала и анализировала наши с тобой отношения. И пришла к выводу, что мы с тобой слишком многое друг другу не говорили. Так сказать, “берегли отношения”. О недовольствах друг другом, о своих желаниях, о своих потребностях. Мы не то, чтобы врали, но мы не договаривали, потому что считали, что это не стоит того. И это было ошибкой. Так как со временем недовольство и раздражение накапливалось, а партнер запросто мог предотвратить это, если бы просто был в курсе. Знаешь, во всей этой истории с Селеной, частично есть и моя вина…

— Нет, Мили! — останавливаю я ее. — Тут нет никакой твоей вины, даже не смей так думать! Я виноват. Точка.

— Ну, ты, конечно, виноват, не спорю, — кивает она, — но все же ты поступил именно так, как мы договаривались в самом начале наших отношений. Ты выполнил свою часть уговора, а вот я не выполнила.

Хмурюсь. О чем она?

— Вспомни, ведь договор был не только сообщить партнеру о проблеме, но и также о том, что мы будем решать проблему вместе, сообща. Ты пришел ко мне в отчаянии, тебе была нужна помощь. Ведь ты не сказал: “Я люблю другую, ты мне больше не нужна, хочу развод”. Ты сказал, что не хотел разводиться и разрушать брак. А я даже не попыталась чем-то тебе помочь. Да, скорее всего, я мало что смогла бы сделать в этой ситуации, но я даже не попробовала. Возможно, нам и правда нужно было… там не знаю… сходить к психологу вдвоем или еще что. Но я просто выбрала развод.

— Мил, ты сделала то, что и должна была сделать. Ты ни в чем не виновата, — снова повторяю я.

Еще не хватало, чтобы она брала на себя вину за мои ошибки. Звиздец какой. Никогда от ответственности не уходил и не собираюсь.

— Да я не снимаю с тебя вину. Просто говорю, что я тоже могла бы…

— Нет, Мили. Ты сделала единственно правильную вещь в этой ситуации — ты меня отпустила и дала возможность самому разобраться в своих чувствах, переосмыслить свою жизнь, свои ценности и приоритеты.

— Хмм… Да, возможно, — соглашается она.

Я делаю шаг вперед и заключаю ее в объятия.

— И я переосмыслил. Теперь, когда я знаю, как это страшно — потерять тебя, когда знаю, какой пустой и бессмысленной может быть жизнь без тебя, когда в полной мере осознал, какое ты у меня сокровище, я клянусь тебе, что буду ценить каждый миг, каждую секунду рядом с тобой, и буду прикладывать все усилия, чтобы не разочаровывать тебя и не потерять твое доверие.

Она прижимается щекой к моему плечу, а у меня даже зубы сводит от нежности.

— Конечно будешь. Потому что еще одного шанса не будет.

— И не надо, Мили. Он мне не понадобится.

Глава 63

Эмилия

— И раз, два, три, разворот! И пять, шесть, семь, подставка! — доносится до нас голос учителя танцев.

— Мил, прости, я снова наступил тебе на ногу, — бормочет Юра.

— Да ничего, я уже привыкла, — улыбаюсь я.

— Как ты не путаешься в этих разворотах? Подставки еще какие-то… — снова бурчит он.

— Юр, если не хочешь, то я же не заставляю…

— Чего это не хочу? Очень даже хочу! Я, может, всю жизнь мечтал научиться танго танцевать! — возражает он.

Тихонько смеюсь.

На том, чтобы пойти вместе на танцы, настоял Юра. Но мы пошли, конечно, в другую школу, не к Филу.

А его студия, кстати, почему-то внезапно закрылась. Я спросила у Юры, не имеет ли он к этому отношения, но он только округлил глаза. Как-то очень театрально.

— А давай потом в пиццерию, а? Что-то так пиццы захотелось… Я возьму такую, знаешь, с остренькой колбаской… А! Вспомнил, “пепперони” называется!