На первом этаже их дома располагался ресторан быстрого питания, поэтому в квартире витал стойкий запах жареной курицы и чувствовалось беспрестанное присутствие Мака. Казалось, он постоянно расхаживал вверх-вниз по лестнице, кряхтел и курил свои ужасные самокрутки или стоял на маленьком бетонном дворике позади дома и общался с другими мужчинами, которые выглядели не лучше его. Двор был огорожен высокой кирпичной стеной и зелеными воротами с облупившейся краской, выходящими на узкую дорогу. Днем они были постоянно распахнуты, чтобы принимать поставки растительного масла, курицы и картофеля для ресторана, а поздно вечером туда доставляли кое-что другое.

Даже будучи совсем маленькой, Аннабель задавалась вопросом, что такого плохого сделала ее мать, чтобы Мак так злился. Брен пыталась скрывать синяки на руках и иногда на шее, нося одежду с длинными рукавами и высокими воротниками, даже когда стояла у горячей жаровни в ресторане фастфуда. Однажды на школьном рождественском представлении, где Аннабель играла роль ангела, Брен сидела с распухшей губой и синяком под глазом, которые постаралась скрыть косметикой. Тщетно.

Когда Аннабель было восемь, Мак очень сильно избил ее мать, после чего она упала с лестницы и умерла.

Аннабель мало что помнила о том времени и пережитых эмоциях.

Вскоре после смерти Брен появилась другая женщина, которую звали Тина. Она была очень жестокой, и именно она заставила Аннабель надеть колючие колготки и синее бархатное платье в церковь в тот день, когда гроб с телом Брен проскользнул сквозь затворки и сгорел в печи крематория.

Следующим четким воспоминанием Аннабель было субботнее утро через несколько недель после похорон. Она сидела в своей спальне и смотрела мультики на маленьком телевизоре на комоде, когда Мак открыл дверь. Он был некрасивым мужчиной с круглым красным лицом и кривыми желтыми зубами. Мак почти никогда не заходил в ее комнату, а если и заходил, то не обращал на нее внимания. Он подошел к занавескам на окне, которое выходило на задний двор, и отдернул их. Обычно Брен скрепляла их зажимами посередине, чтобы ночью через оставшуюся щель не просачивался свет с улицы. От его резкого движения зажимы отлетели и со звоном покатились по деревянному полу.

Мак приподнял створку окна и высунулся наружу. По телевизору Том гонялся за Джерри по ковру, который собирался в складки под их лапами. Под оживленную музыку из мультика Аннабель заметила, что ее ковер точно так же смялся под ногами Мака, когда он высунулся в окно. Его футболка задралась, обнажив бледную волосатую спину, толстую задницу и ложбинку между ягодиц, покрытую обильным пушком. Он оперся рукой о подоконник и высунулся еще дальше. Когда Аннабель подошла к окну, чтобы посмотреть, что он делает, Мак наполовину свесился из окна, держась за подоконник только одной рукой, а другой пытался открыть небольшое металлическое отверстие дымохода на крыше кухонной пристройки внизу. Раз или два Аннабель видела, как ее мать делала то же самое, как будто что-то там прятала, но у Брен руки были длиннее, чем у Мака, и ей не составляло труда дотянуться.

В то солнечное субботнее утро, когда Мак высунулся из окна, выходившего на пустой задний дворик, Аннабель поняла, что придумала способ его наказать. Она не составляла никакого плана, просто действовала на инстинктах. Ноги Мака оторвались от пола, из-за чего поношенные ботинки «Доктор Мартинс» болтались прямо над ее головой. Аннабель была невысокой, и для реализации задуманного требовалось не так уж много сил. Не думая о последствиях в случае, если что-то пойдет не так, она встала между ног Мака, просунула руки под его ботинки и приподняла его лодыжки. Казалось, он весил меньше перышка, поэтому с легкостью выскользнул из окна.

Мак закричал, но через секунду его крик оборвался ужасным хрустом, когда он приземлился головой на бетон тремя этажами ниже. Мгновение спустя в спальню вбежала Тина и увидела Аннабель, стоящую у открытого окна. Они обе уставились на бездыханное тело Мака.

– Он упал, – пожала плечами Аннабель.

Вторник, 7 марта 2023 года

Леон Бромфилд и Финн Хортон ждали на четвертом этаже полицейского участка. Поскольку они пришли добровольно и для неформальной беседы, Эрика решила провести ее в небольшом конференц-зале и взяла с собой Питерсона. И все же, наняв адвоката, парни вызвали у Эрики смутные подозрения. Первым пригласили Финна Хортона, крупного широкоплечего парня с густой бородой песочного цвета и волосами до плеч.

– Спасибо, что пришли с нами поговорить, – поблагодарила Эрика, а Питерсон сел напротив мужчины.

Финн был одет в джинсы, высокие ботинки от «Тимберленд» и фланелевую рубашку в красную клетку. От него слегка пахло потом. Его адвокат был из тех, кто носит дорогие костюмы и угодливо улыбается. Таких обычно нанимают состоятельные мужчины, совершившие насильственные действия сексуального характера.

– Да рассказывать-то особо нечего, – начал он. У парня был ярко выраженный северный акцент. Он перевел взгляд с Эрики на Питерсона и обратно.

– Вы с севера?

– Нет. Я родом из Словакии. Я учил английский в Слейтуэйте, там же обзавелся семьей. Акцент прилип ко мне будто какая-то болячка. Хотя, похоже, многие на юге так считают. А ты, приятель, с юга? – добавил он, обращаясь к Питерсону.

– Да. Родился и вырос в Лондоне.

Финн кивнул и посмотрел на адвоката.

– Я должен начать?

– Что ж, этот разговор носит неформальный характер. Вы можете уйти в любой момент, так что, надеюсь, у офицеров есть какие-нибудь вопросы, – резко ответил адвокат высокомерным голосом, что выглядело нелепо.