– Полинка!

– Привет, дед Панкратий! Пустишь?

– А чего ж нет, проходи, – раскрыл дверь, впуская девушку. Сняла рюкзак, поставив его на пол. Принялась расшнуровывать берцы.

– Не разувайся, – буркнул старик, поставив оружие у окна, что выходило на узкую реку. Она стекала вглубь топей становясь все уже, а по берегам стояли мертвые деревья, корни которых опоясаны серым туманом.

– Так никто и не вернулся? – спросила вполголоса, хотя и так знала ответ.

– Нет, никто не возвращается, – вздохнул тяжко, немного сдвинул очки и посмотрел в окно. Дедуля указал толстым пальцем на речушку и Полина неосознанно склонилась, заглядывая в окно. Вот только кого там увидеть хотела сама не поняла, – никогда и никто, – добавил он, – знаешь, – Панкратий перевел на девушку уставший взгляд, – я себя Аидом чувствую. Они уплывают, а я их, вроде как, в загробный мир провожаю.

– Дед, может тебе тут одному скучно? – спросила аккуратно, чтобы не обидеть. Хотя его заметку можно считать вполне подходящей.

– Да неее, я люблю одиночество, – хохотнул он, – это же так. Просто я за свою жизнь сотни три проводил туда, а обратно не дождался никого, – Панкратий кряхтя достал миску с конфетами и поставил на стол, – попьем чайку с травками? Сам собирал.

– Попьем, – Полина достала из рюкзака пакет с пирожками и сунула в руки старику, – там гостинцы от мамы, – потом достала ящик от папы, – тут свечи, спички, гвозди и что-то из инструмента, я не смотрела.

– Ой спасибо, – обрадовался старичок, – лодки то нужно поддерживать, а все гниет от простоя в воде, – ворчал он гремя посудой, – не могу же я гостей в болото на плохих лодках отправлять.

– Мне можно взять будет?

Дед Панкратий выронил из рук чашку, а потом молча поднял и положил на деревянную тумбу. Дохромал до Польки скрипя половицами и усевшись за стол, вновь уставился в окно.

– Дам, чего не дать то.

В его глазах просто невыносимая боль и тоска отразилась, девушке вдруг не по себе стало.

– Думаешь не вернусь?

– Кто знает, – вздохнул тяжело и вновь поднялся. Сходил за чайником, разлил в граненые стаканы воду, травку кинул.

Чай молча пили. Не могла сказать, что испугалась, но задумалась о многом. О чем конкретно сформулировать не получилось, в голове каша. И хочется идти, и колется. Но отступать поздно.

– Любую лодку бери, все прочные. Гнилые убрал. Иди, а я на покой, – выдал после долгого молчания Панкратий.

– Помирать собрался?! – вспылила Поля, на что Панкратий улыбнулся.

– Спать я пошел, старый уже для долгих посиделок. А помирать нет, рано еще. Мне тебя дождаться нужно.

Поднялся и пошел к лежанке у печки, оставив девушку с явным недоумением на лице. Первое, его слова обнадежили и как-то настрой вернулся. Второе, Полина рада что помирать не собирался. Рано ему еще.

– Вода чистая в бочке, что нужно найдешь сама, – добавил усмехнувшись когда улегся и через минуту засопел.

Вышла из дома и спустившись к реке расположилась на берегу. Она долго сидела вглядываясь в серый туман, что спрятал топи от глаз. Это уже своего рода традиция была. По привычке сидела. Как раньше. Только в этот раз ее охватило сомнение. Вдруг совершает ошибку, решив идти туда?

– Переночую пожалуй, а утром начну познавать новый мир, – буркнула под нос. Поднялась с сырой травы, осмотрела лодки и выбрала для себя самую крепкую. Они все узенькие и деревянные. На других будет сложно пробираться, особенно когда начнется трава. Пока сможет плыть, будет грести. А потом пешком вглубь болот. Набрала воды побольше в пластиковые емкости, в топях она дефицит. Помогают речушки, что изредка попадаются и небольшие родники граничащие с болотами. И даже в этом случае, воду приходится фильтровать. У Полины всегда в запасе угольные фильтры, чтобы не отравиться. Загрузила необходимое и вернулась в дом. Допила холодный чай и достав спальник подготовилась ко сну. Разместилась на полу и провалилась в глубокий сон.

Проснулась на рассвете, из-за песни раскатистого храпа Панкратия. Судя по всему, старики как младенцы. Спят по двадцать часов в сутки и очень крепко. Тихонько поднялась, растопила печь, чтобы деду спалось слаще, да и чай горячий необходим. Пока ждала чайник, подмела в доме. По вековой пыли было заметно, этого давно никто не делал.

Нашла дощечку с выжженным рисунком почтового ящика. Улыбнулась. Она помнит, как Панкратий с улыбкой рассказывал о ней. Дочь его выжигала, когда приезжала в отпуск. Это сейчас замуж вышла, старик не нужен стал. А так, Поля ее каждый год видела. Очевидно супруг Сонькин перестал к сумасшедшему отцу отпускать, а может просто боится.

Табличку он на калитку вешал, если на рыбалку уплывал или охотился, чтобы Соня понимала где отец ключи оставил для нее. За домом, под окном, старенький почтовый ящик висит. Там никто не додумается рыскать из туристов, вот и придумал Панкратий тайник. А то часто случалось, приедут смертники, а пока его дома нет, часть имущества с собой в топи и утаскивают. Дверь то не привык закрывать, что зря. Где еду, где вещи забрать могли, как то даже радио украли. Всякое бывало. Вздохнув, отложила вещицу. Собрала посуду, вытащила на улицу, перемыла в тазике.