На лице сидящего, не мелькнуло ни одной эмоций, как будто оно было не живое. Только глаза глядели цепко и жестко и еще явно читалось недоумение и непонимание, как и у меня.

Потом, как по щелчку выплыло раннее, детское воспоминание, когда я случайно подслушал разговор родителей. Мама плакала, рассказывая какой-то женщине, что потеряла одного ребенка, он родился мертвым. Я помню потом спросил ее про брата, но вызвал лишь слезы, а я не любил ее расстраивать и больше не спрашивал. Значит он может быть моим братом? Выпустив волка, я принюхался: «Наше» решил он, подтверждая мою догадку.

— Брат — закричал, подлетая ближе. — Ты значит выжил! — схватил за плечи и слегка потряс от избытка наполнивших чувств. Нужно же сказать родителям, прямо сейчас! И не давая ему прийти в себя, схватил в охапку и перекинув через плечо открыл портал домой.

Вбежав в общую гостиную и не обнаружив там никого, я понесся к ним в крыло. На скорости снеся ногой дверь, я влетел в малую гостиную, их покоев, где и застал родителей, трудящихся над продолжением нашего рода. Хорошо, хоть одежду не всю сняли и кроме голых плеч и ног матери, сидящей на столе к нам спиной, мы не увидели. А вот отец, вышибив нас заклинанием сквозь стену, не постеснялся сразу же выйти и надавать мне пиздюлей, за то, что ворвался без разрешения. И мои отговорки, о том, что нормальные люди пользуются спальней, никак его не успокоили и он еще добрых пять минут менял планировку моей тушкой, прежде чем заметил, нагло ржущего Рэймонда, валяющегося у противоположной стены. После первоначального шока, и быстрых объяснений, отец перевел фокус внимания на него, обнимая до хруста костей. Потом присоединилась мама и прогнав отца одеваться, душила и заливала водопадом слез брата. И так до самого утра, они на пару с отцом, тискали и нянчили его, пользуясь тем, что уйти он не может. Как будто хотели восполнить отсутствие тактильности за все года.

— Ты че ржешь? — спросил у него пыхтя. Все-таки в гору, с тушкой твоего же веса на плечах, не очень легко добираться, особенно если там аномальная зона и магией пользоваться нельзя.

— У вас тут всегда так весело? — сидит на шее и лыбиться. Хорошо ему конечно, не на своих идет, еще и по шишке на голове стучит!

— Да не то слово, тебе еще повезло, что в приюте рос. Я один все разгребал. Ну ничего, сейчас предки наверстают упущенное — позлорадствовал от души.

— Сомневаюсь. Ты получаешь, явно, не просто так — не остался он в долгу. — А что там будет?

— Ну как я понял, местная ведьма, снимет с тебя проклятие, наложенное еще в животе матери, потом сделает ритуал призыва, чтоб мой волк мог разбудить твоего, так как они связаны между собой. Если все получится, назад уже ты меня понесешь — ткнул локтем ему под дых.

— Значит все эти годы, болел не я, а мой волк внутри?

— Да, он принял на себя все проклятие, предназначенное убить мать и нас обоих, оставив отца без наследников вообще.

— А кто его наложил?

— Соседний клан, желая занять место альфы. Они намного слабее нашего, но клан без наследников, не может быть главенствующим.

— А смерть истинной лишает возможность иметь детей?

— Детей волков. От обычной магисы, родятся обычные маги — и скинув его на траву, наконец выпрямился в полный рост — Все пришли. Вот ее лачуга.

Ведьма оказалась старой и вредной. Пока снимала порчу, сильно на дымила какой-то дрянью, что я уснул. Проснулся уже голый, ночью, при полной луне, в ледяной воде озера, под ее бубнеж.

— Че за херня — попытался встать, но тяжесть была такая, что даже полноценный вздох было сложно сделать. Рядом плавал Рэймонд и судя по закрытым глазам, был без сознания. И волка своего я не чувствовал, как не пытался звать. Потом резкая вспышка и я уже очнулся на полу ведьминого дома, все так же голый, с дикой головной болью. Посмотрев по сторонам, обнаружил Рэймонда, лежащего в паре шагах, рядом. Самой ведьмы не было видно. Заглянув во внутрь и позвав волка, я наткнулся на тихое сопение — спит значит. Ну уже хорошо, что не пропал. С трудом поднявшись, я пнул брата.

— Вставай. Надо старую притопить, чтоб больше так не шутила — и пошел искать одежду.

— Я стою! Сам! И мне не больно — услышал Рэймонда и обернулся. Ну точно, он же не мог ходить!

— А волка своего слышишь?

— Это как?

Ну точно, он же не имел связи. Головная боль не позволяла мыслить здраво.

Объяснив, как заглянуть в себя и удостоверившись, что его зверь жив и тоже спит, я решил не топить бабку и даже оставил щедрое вознаграждение. Как и обещал, обратную дорогу меня нес на своей спине Рэймонд. Правда, на первых самостоятельных шагах, он несколько раз навернулся, теряя равновесие. Но буквально пару миль и он уже бежал не хуже меня.

В течении последующей недели, Рэймонд восстанавливался вместе с волком, который был еще полудохлый и практически все время спал. Отец полностью взвалил на меня все свои дела и занимался только вновь обретенным сыном. А мне спасибо за его находку и спасение — никто так и не сказал!

Чертыхаясь и пытаясь разобрать дурацкие бумаги, с которыми никогда не дружил, я, находясь на гране срыва. Достав очередной свод протоколов и потеряв последние нервные клетки, уже собирался послать все и отправиться в бар, к ожидающему меня Ульрику, как услышал: