В восемь утра я стоял перед воротами дома Сироты. Калитку никто не открывал. Туман рассеялся, шелестела листва, солнце заливало мир утренним ласковым светом. Было хорошо, а я, вместо того чтобы просто наслаждаться новой жизнью, молодостью и невероятными возможностями исторической прозорливости, занимался вот этой дрянью, тусовался с уголовниками, торгашами и ментами всех мастей и калибров. Тьфу.

На крыльцо кто-то вышел. Я прислушался к шагам и чуть отошёл назад. Калитка приоткрылась и из неё выглянула жена Сироты. Заспанная, но успевшая немного привести себя в порядок. Она придерживала халат на груди, на голове была повязана косынка.

— Доброе утро, — улыбнулся я. — Мне бы Сергия.

— Проходите, — покорно кивнула она и посторонилась, пропуская меня во двор.

На крыльцо выплыл Сирота. Опухший, заросший щетиной, с красными глазами.

— А, — коротко кивнул он. — Нарисовался… Спать не даёшь… Чё так рано?

— Здорово, Серёжа, — кивнул я. — Ты чего такой? Не заболел случаем?

— Заболел. Тяжело. Ты мне лекарство принёс?

— Лекарство ты уже получил, в виде бумажного брикета с денежными знаками.

— Понятно, — поморщился он. — Тогда говори, чего хочешь. Мать, сообрази нам…

«Мать» покорно кивнула и скрылась в доме

— Вот хочу пригласить тебя в туристическую поездку. Побережье Кавказа, город-курорт Сочи, белые брюки и знойные… дни…

Хотел сказать «девы», но не стал травмировать спутницу жизни своего… союзника, появившуюся в этот самый момент на крыльце с двумя бутылками «Жигулёвского». Жёлтые полукруглые этикетки на запотевших тёмно-коричневых бутылках заискивающе улыбались.

— Я не буду, мне ещё на работу ехать, — мотнул я головой.

— От работы кони дохнут, — многозначительно заметил Сирота. — Хочешь, глазом открою?

— Нет, — отказался я. — Не нужны тебе особые приметы в дороге. Зачем?

Под ложечкой немного засосало. Я ведь и не знал, что он бухает. Как его с такими способностями в Сочи посылать на поезде?

— Не ссы, — подмигнул он, будто прочитав мои мысли. — Если я по делу еду, в дороге себя блюду. Исключительно. Во Владимире непонятки были? Не были. Вот. А потом уже можно покуралесить. Но только после дела.

Сирота присел на корточки, приставил горлышко бутылки к деревянной ступеньке и шарахнул основанием ладони по крышечке. Она отлетела, и из горлышка выглянуло несколько прозрачных пузырьков. Жена подобрала крышку и ушла в дом, а Сирота поднёс горлышко к пересохшим губам и с жадностью начал пить, издавая громкие булькающие звуки. Острый кадык ходил вверх-вниз, будто хотел выйти из тесной жилистой шеи.

— Ладно, — сказал я, дождавшись, когда он закончит. — Послезавтра надо выезжать в Адлер. В дороге четыре дня будешь.

— Билетов нет, наверное, — пожал он плечами.

— Ещё не сезон, билеты должны быть. Порешаем, как-то.

— Уже давно сезон, — помотал он головой. — Я, кстати, с бабой поеду.

— Зачем? — нахмурился я. — Там дела будут, поездка рабочая.

— Посмотри на меня, — пожал он плечами. — В костюме ещё ничё, а в трикушках и майке всяко зека. По составу менты ходят? Ходят. В прошлый раз знаешь, как на меня смотрели. Кент конкретный едет один, дай-ка обшмонаем. А тут семья, ячейка общества, ё-моё, курочка, яички и ни в одном глазу. Просекаешь? Херово ты дедушку Ленина читал. Конспиация и ещё аз конспиация, товаищи! Вот так-то, студент. Из иск’ы возгоится пламя.

Он заржал и потянулся за следующей бутылкой.

— Отпускает.

— Так не пей, раз отпускает, — развёл я руками. — Иди на вокзал, билеты покупай, конспиратор. Пушку повезёшь.

— Лавэ намечается или нет?

— Много чего намечается, — поморщился я. — Будет тебе лавэ.

Лавэ было под вопросом, если честно. Вернее, слишком много желающих было, так что Сироте, скорее всего, ничего не светило…

— И какой план?

— Поселишься в гостинице «Жемчужина» и будешь меня ждать в определённом месте в определённое время. Я прилечу из Москвы и найду тебя.

— То есть, — прищурился он, — ты, значит, на самолёте полетишь, как дон Кихот, в натуре, а я с бабой неделю по шпалам, как по этапу, да? Как Санчо Панса, сука, с дурой в чемодане. Оруженосец, бляха. Я чётко обрисовал?

— Чётко, да, — ответил я, впечатлившись его литературным кругозором и способностью заглядывать в суть проблемы.

— Чё ты хлопаешь зенками? Не знаешь, кто такой дон Кихот? Пояснить что ли?

Я засмеялся.

— То-то же, — ощерился он. — На зоне тоже библиотека была.