Вот только если у нас с мамой получалось теснить продажного законника, то у Шейна дела шли не так гладко. Отразив очередную атаку, Маркус резко выставил вперёд левую ногу и тут же нанёс удар правой рукой по воздуху. Мощная энергетическая волна вырвалась из его кулака и понеслась неукротимым смерчем в противника, вспарывая землю и уничтожая всё на своём пути. Такого магического могущества я не видела ещё ни у кого!

Шейн наспех выставил заслон, прикрываясь. И тут случилось то, чего я никак не ожидала. Щит треснул и взорвался янтарными осколками. Впервые на моей памяти кто-то сумел в одиночку пробить его барьер. Но дальше — хуже. Сокрушительная магия не остановилась, а обрушилась на мужчину, жёстко врезалась в его грудь и снесла того напрочь. Шейна с немыслимой силой отбросило назад и впечатало в одну из сосен. Ствол дерева не выдержал столь сильного и нежданного давления. Затрещал и переломился пополам, заваливаясь вместе с мальфаром на глинистую почву.

Послышался сдавленный стон боли.

От испуга моё сердце чуть не пробило грудную клетку. Перепрыгнув через оставленную на земле борозду, я пустилась на перегонки с Маркусом в сторону Шейна. Нет, в скоростном соревновании участвовала исключительно я одна, Анварен-старший спокойно и мерно подступал к сокрушённому противнику, уверенный в своём превосходстве.

— На что ты надеялся, мальчишка? — ноздри Маркуса раздувались от злости. Он был в ярости. Нет, даже не так, он был в бешенстве. Как это, племянник посмел выступить против него! — Это я научил тебя всему, что ты умеешь! Я! — он похлопал себя по груди, и в его глазах закружилось белое пламя. А потом оно вспыхнуло и на его пальцах.

Добежав первой до места крушения, я встала перед поваленным деревом и, превозмогая дрожь и колючие удары в висках, выставила защитную полусферу. Шейн лежал неподвижно, но был в сознании. Его открытые глаза смотрели в небо. Сомневаюсь, что мальфар любовался световыми переливами туч, что сгустились над ним. Всё же он крепко приложился головой, наверняка ему требовалось время, чтобы прийти в себя.

— Ты такой же, как твой отец! — уже кричал во весь голос его дядя, распалившись не на шутку. Огненный вихрь сорвался с его рук и влетел в мой щит, обещая непременно его расплавить, как податливый воск. — Теодор никогда не понимал меня. Был безамбициозным и слишком часто витал в облаках для человека, занимающего пост в Совете, — продолжал мальфар изливать душу вместе с огнём на магический барьер, вставший между ним и неугодным родственником. — А когда у него родился первенец — и вовсе превратился в мягкотелого слюнтяя! Я долго ждал, когда он образумится. И когда ты чуть не умер от проклятия, появились первые проблески надежды.

Я прикусила губу почти до крови, сдерживая просящийся крик боли наружу. Ладони нестерпимо жгло, будто в них налили расплавленный свинец, а кожа покраснела и грозила вот-вот покрыться волдырями. Пламя пожирало мою полусферу с боков, подобно тому, как обгорает с краев подожжённый лист бумаги.

«Мне не выстоять», — поняла обречённо.

В момент, когда моя выносливость готова была пасть, рядом со мной вдруг появилась Ревекка. По щекам девушки бежали слёзы, ей было больно выступать против родного дяди, но потеря брата страшила и причиняла страдания сильнее. Поэтому она выставила щит, объединяя усилия со мной, и я сама чуть было не расплакалась. Благодарно кивнула и решила для себя — буду стоять до последнего.

Предательство любимой племянницы подкосило выдержку Маркуса. Что-то буркнув, типа, «ты сделала свой выбор», он сменил тактику. Вместо извергающегося пламени из его ладоней посыпались боевые заклинания. Грозные, могучие, увесистые. Наши щиты захрустели, словно ветки деревьев под слишком тяжёлым для них грузом, и лопнули.

Взгляд мальфара зафиксировался на чём-то между нами, лицо исказилось от гнева, и очередное разрушительное заклятие помчалось к нам навстречу, точно огненный дракон с широко распахнутой пастью. Да только на любого дракона найдётся свой рыцарь, способный отрубить тому не только хвост, но и голову.

Буквально за мгновение перед нами выросла магическая стена: толстая и прочная подобно арктическим льдам. Боевое сплетение натолкнулось на неё и разбежалось по сторонам искристыми змейками, а между мной и Ревеккой встал Шейн.

От сердца слегка отлегло. Он восстановился.

Знакомые золотистые молнии сверкали в его глазах, а по рукам и шее гуляла сеточка из вен, по которым будто бы текла не кровь, а расплавленное железо. Кажется, сражаться вполсилы он больше был не намерен.

— Ты не смеешь говорить о нашем отце, — сердито бросил Шейн дяде и аккуратно взглянул на сестру. Уголки её губ дрогнули в слабой улыбке, выражая поддержку брату. Я же смотрела на него не моргая. Мужчина снова открывался для меня с новой стороны. Возможно ли, что боевой опыт и развитая интуиция подсказали ему поберечь резерв? Поэтому он так старательно избегал использовать магию в бою с Оуэном? Ведь с таким противником, как Маркус Анварен, Шейну понадобится вся его сила.

— Пора ответить за своё предательство. — Расправив плечи, мой мальфар задвигал руками, рисуя в воздухе магические знаки, совсем как в нашу первую встречу. Но затем сделал какие-то едва уловимые махинации, и глифы завертелись, словно циркулярная пила. Сверкающие диски полетели в Маркуса и вызвали у того замешательство. А я улыбнулась. Шейн только что скопировал атакующий приём Эрика, молодого скитальца, который только и делал, что препирался с ним при знакомстве.

Маркус заученным действием выставил перед собой согнутую в локте руку, но на этот раз сплетение не отскочило в сторону, а прошлось по его предплечью, оставив длинный порез на коже.

— Нужно было убить тебя сразу самому, не полагаясь на других! — зарычал Советник Мальфгарда не хуже своих подельников из Серебряного полумесяца, обрушивая шквал заклинаний на неприятеля. — Я убью всех, кто тебе дорог, и заставлю смотреть на это! Ты ещё пожалеешь, что не погиб вместе со своими родителями.

Ревекку затрясло от злости, она принялась вязать сплетения, но тут стена, продолжавшая загораживать нас, начала трансформироваться. Выросла и, потянувшись во все стороны, соединилась в шар. Я взглянула на Шейна: тот слегка наклонил голову вниз, сосредоточившись на сложной магии, но даже в таком положении было видно, как янтарное свечение вышло за пределы его радужек и теперь гуляет по склере. А медовые узоры перебросились с шеи на скулы и подбородок.