Анника

Целитель должен быть добрым. Целитель должен быть благородным. Целитель должен любить всё живое и даже не очень живое. Целитель должен исцелять по призванию, а не за деньги…

Целитель, Йорг его побери, всем должен!

— Да что ж ты, зараза, тяжёлый такой? — в очередной раз остановившись, чтобы отдышаться, выпалила я и с ненавистью оглянулась.

Самовнушение не особо помогало… вернее, совсем не помогало, но под все эти «целительские долги» шагалось чуть-чуть бодрее. Если это слово вообще применимо к перемещению по едва-едва улёгшемуся на дороге снегу.

И ладно бы я просто месила ногами белую гадость — за мной на самодельных салазках из пары палок и плаща тащился здоровенный бугай в отключке. И ввиду своего бессознательного состояния он не мог оценить ни мой подвиг, ни сыплющиеся на него ругательства.

Ну почему именно мне сегодня выпало сопровождать на практику пятикурсников с факультета боевой магии? Почему не Кьяре, например?

Она по этому медведю тяжеленному третий год сохнет — с восторгом бы в академию транспортировала, попутно «обесчестив» под ближайшей ёлкой, пока жертва пылких чувств сопротивляться не способна. А я разве что пнуть могу… для разгону! Хотя вряд ли поможет. Вот если б с горки…

Какой гений, вообще, придумал целителей к отрядам прикреплять для оказания первой помощи? Почему тогда портальщиков заодно не приглашают? Им тоже нужно практиковаться! Сейчас бы я уже в лекарском корпусе чай пила, а это недоразумение, умудрившееся покалечиться на простейшем задании, на койке возлежало со всеми удобствами!

Да Йаала с ним, с портальщиком… Магистры же запретный купол на кусок леса поставили — ни тебе левитации, ни ментальных чар, чтобы парочку волков к делу извоза привлечь.

Но почему эти боевые бараны предпочли остаться добивать несчастную нежить вместо транспортировки раненого товарища? Она же и так неживая — посидит ещё часок-другой в замёрзшем болоте, подождёт.

А этот, вроде как друг, без должной помощи прямиком к Йоргу отправится, о чём я честно и сообщила. Но нет же — салазки они соорудили! Мастера на все руки-крюки! Что б им там поубиваться всем отрядом сегодня! Придурки!

— М-м-м… — простонал раненый.

Или промычал? Да без разницы!

Ободрённая тем, что пациент начал подавать признаки жизни, я побросала палки и склонилась над ним.

— Эй! Люций! — потрясла его за плечо. — Ты там как? — спросила, освобождая парня от шарфа, который кто-то из приятелей ему на пол-лица намотал. — Идти сможешь?

Знала, что не сможет, но надежда не нежить — её так просто не добьёшь.

— М-м-м? — совсем с другой интонацией мурлыкнул пострадавший, приоткрыв один глаз. Второй распух и посинел от пропущенного удара. — Анника… — выдохнул бугай, приподнявшись на локтях.

Ну надо же — как меня зовут, запомнил! А соседки жаловались, что у него на девичьи имена сплошной провал в памяти.

Наверное, Люций хотел сказать что-то важное. И чтобы я это точно услышала, он потянул меня к себе. Сапожки заскользили по снежной каше — не удержав равновесия, я рухнула на бедолагу.

— Йоргов конь! — взвыла, больно ударившись локтем… о нос парня. Ну а кто ему злобный лекарь? Не надо было меня дёргать! — Ты что творишь?!

— Пытаюсь не сдохнуть от рук целительницы, — прошипел он, ощупывая нос, из которого пошла кровь.

Ох ты ж! Неудобно-то как.

Я, конечно, от этой лесной «прогулки» не в восторге, но лично Люций-то мне ничего плохого не сделал. Вроде бы… Я и имя-то его знала только потому, что по этому безбашенному типу половина моей группы вздыхала.

Схватив горсть снега, я плюхнула «ледяной компресс» на физиономию пострадавшего, чтобы кровь остановить. Потом вспомнила, что я, вообще-то, лекарь, и, всё ещё лёжа на парне, принялась плести простенькое обезболивающее заклинание, но вдруг почувствовала его руку на своей… кхм… на месте, пониже талии.

Реакция последовала мгновенно и необдуманно — я со всей дури двинула нахалу в челюсть.

— Йо-о-орг! — простонала, понимая, что пациент опять в обмороке. А я ведь честно помочь хотела.

Не без труда поднявшись, слегка попинала пострадавшего (вдруг притворяется?), убедилась, что он точно без сознания, и, тяжело вздыхая, потащила салазки дальше.

–

Люций

Открыв глаз, потому что второй тупо не разлепился, сразу же зажмурился — яркий свет вызвал неприятную резь. Вокруг было тихо и пахло травами.