С Рейвен все иначе. Мне нужно, чтобы с ней все было в порядке, независимо от того, оправданы ее опасения или нет.

Мы занимаем свои места, и я подношу наши соединенные руки к губам, нежно целуя тыльную сторону ее ладони. Она смотрит на меня, и этот взгляд в ее глазах бьет мне прямо в грудь. Она выглядит обиженной и чертовски грустной, и я понятия не имею, почему. Все, что я знаю, — это то, что причиной этого наверняка являюсь я.

Я крепче сжимаю ее руку и наклоняюсь, чтобы поцеловать ее в плечо, а затем провести губами чуть ниже ее уха.

— Что происходит, детка? Дай мне минутку откровенности. Скажи мне, почему твои прекрасные глаза наполнены печалью.

Она поворачивает лицо, ее нос касается моего. Я ухмыляюсь и наклоняю голову, украдкой целуя ее. Я ожидал, что она поцелует меня в ответ, но вместо этого она отстранилась.

Я хмурюсь, а она качает головой.

— Рейвен, — пробормотал я, осторожно взяв ее за подбородок, чтобы она не отводила от меня глаз. — Что происходит?

Ее глаза расширяются, когда она смотрит мимо меня, и я не сомневаюсь, что Ханна только что заняла место рядом со мной, но меня это не волнует. Все, что меня волнует, — это боль в глазах моей жены.

— Арес, — шепчет она, ее голос срывается. Она наклоняется, ее губы касаются моего уха. — Я просто… я не хочу причинять ей боль. Она моя сестра, Арес, и да, в последнее время она не в лучшей роли, но я люблю ее. Я помню, каково это — видеть тебя с ней на подобных мероприятиях, и я не хочу, чтобы она испытывала ту же боль. Но одновременно… Я ревную ее к тому, как она смотрит на тебя, к фотографиям, которые вы двое делаете, к интервью, которые вы только что дали вместе. Я… я просто так ревную, и я ненавижу себя за это.

Мои глаза расширяются, и она отстраняется, ее щеки раскраснелись. Черт возьми. Эта женщина. Я думал, она захочет дать понять Ханне, что я ее, что наш брак — не фарс, как надеялась Ханна. Я был так уверен, что она захочет заявить о своих претензиях, но вот она здесь, страдает молча, потому что не хочет причинять боль своей сестре.

Черт. Кажется, мне конец. Кажется, я влюбился в свою жену. Черт, кажется, я влюблен в нее гораздо дольше, чем мог бы себе признаться.

Фильм начинается, но все, на чем я могу сосредоточиться, — это моя жена. Она смотрит вперед, ее позвоночник прям, и я чертовски заворожен. Она прекрасно выглядит в этом платье, и я люблю каждую секунду видеть ее в нем, но в то же время я не могу дождаться, когда приведу ее домой, чтобы вытрахать из нее всю неуверенность в себе.

Ханна наклоняется ко мне и улыбается.

— Ты помнишь эту сцену? — шепчет она, достаточно громко, чтобы Рейвен тоже ее услышала. — Ты тогда специально прилетел, чтобы встретиться со мной на съемочной площадке, и наблюдал, как я снимаю это. После этого мы поехали на тот виноградник, который подал нам идею пожениться в нем самим.

Рейвен напрягается, и я крепче сжимаю ее руку.

— Я до сих пор помню, как ты опустил меня на тот луг, который мы нашли, осматривая окрестности.

Рейвен закусывает губу и вырывает свою руку из моей, а я стискиваю зубы, глядя на Ханну.

— Хватит, — огрызаюсь я, мой голос тих.

Ханна вызывающе ухмыляется.

— Не притворяйся, что не помнишь. Я до сих пор помню, каким нетерпеливым ты был. Нам стоит еще раз посетить тот виноградник и повторить некоторые из этих воспоминаний.

Я смотрю на нее в недоумении. Моя жена, которая имеет на меня полное право, сидит рядом со мной молча, потому что не хочет обидеть сестру. Тем временем Ханна целенаправленно наносит удары в сердце Рейвен.

— Имей, мать твою, уважение, — предупреждаю я ее. — Мне напомнить тебе, что я женат? На твоей сестре, не меньше.

Она пожимает плечами.

— Это всего лишь титул и бумажка. Мне плевать, Арес. Мы оба знаем, что как только мы с тобой окажемся в одной комнате, ты забудешь о том, что женат. Ты всегда так делаешь.

Рейвен резко вдыхает, и я смотрю на нее, чтобы увидеть, как она смаргивает слезы. Она смотрит вперед, выражение ее лица совершенно пустое, но от меня ей не скрыться. Черт.

Я поднимаюсь на ноги, и горстка людей на нашем балконе удивленно смотрит вверх.

— Уходите, — говорю я просто. — Мой сотрудник найдет вам места, с которых вы сможете посмотреть фильм.

Все встают, на их лицах вопросительные взгляды, но они знают, что лучше не произносить ни слова жалобы. Они тихо уходят, ведомые Домом, но Ханна остается на своем месте.

— Убирайся, — говорю я ей.

— Я?

— Ты собираешься уйти на своих ногах или тебе понадобится помощь моих телохранителей?

Она поднимается на ноги, ее глаза расширены.

— Ты серьезно? Ты не можешь меня выгнать.

— Наблюдай.

Я киваю одному из своих телохранителей, и Ханна на мгновение замирает.