Похоже, это же высчитал в уме и Свят.

— Так мы не выспимся ни фига. Может, до трёхсот хотя бы снизим?

— Это разумно, — вступил разговор Гензо. — Если предположить, что вместо обычных пяти часов сна после таких тяжёлых нагрузок и препаратов вам нужно шесть. То три можно спать по пути туда и три обратно. Тогда скорость в триста с небольшим километров в час — то что нужно. И аппарат ваш точно не развалится, и я смогу побольше фоток сделать.

— Остаётся вопрос гор, — вспомнил я, снижая скорость. — Там средняя высота больше пяти тысяч метров.

Едва я договорил, передо мной в воздухе появились две руки.

— Дай мне пульт!

Я дал.

Большой палец руки сначала сдвинул рычажок, отвечающий за скорость, а потом за высоту.

— Смотри ничего сложного! Главное, одну из пирамидок настрой так, чтобы она тебе резервуар пополняла.

— Мы в надёжных руках, — усмехнулся я.

Свят ничего не ответил, и, обернувшись, я увидел, что он уже сладко спит, подложив ладонь под щеку.

И мне пора баиньки! Надеюсь, смогу заснуть в этом кресле.

Как оказалось, это была моя последняя мысль. Едва я закрыл глаза, как тут же провалился в сон.

— Подъем, подъем. Солнце уже высоко! — жизнерадостно сообщил Гензо и врубил уже знакомый бодрящий марш.

— И часто он тебя так будит? — простонал с заднего кресла Свят.

— Нет, — прохрипел я и схватил заранее приготовленную бутылку восстанавливающего зелья.

Выпил половину, передал Святу. Потом взял бутылочку поменьше, тоже её ополовинил и отдал помощнику. Следом проглотил горсть таблеток, запил водой и выдохнул. По идее, скоро должно стать лучше.

Вот только сейчас не хочется даже шевелиться. Магические каналы горят огнём, в башке туман, во рту сухо, и как-то странно пульсируют вены на левой ноге.

— Ты тоже чувствуешь, будто тебя кто-то переехал? — спросил Свят.

— Да, — выдохнул я и, перебарывая себя, выпустил жучков. — Прилетели?

— А сам не видишь? — хихикнул Гензо.

ББ-2 висел на высоте ста метров. Километрах в десяти за нами в небо уходила высоченная горная гряда, а внизу раскинулся лес, и он не походил на наш. Рельеф местности тоже изменился и стал более холмистым.

А самое главное, в двух километрах впереди дикие земли резко обрывались и начиналась уходящая за горизонт во все стороны явно обжитая территория.

— Слушай, пока висим, может, откроем шторки, а то дышать нечем, — предложил Свят.

— Солидарен.

Я нажал кнопку, и стены сигары опустились вниз.

— Ух, так намного лучше, — выдохнул помощник, а потом сзади послышалось шипение. — Будешь?

Справа от меня появилась бутылка с пивом.

— Нет. — Я махнул рукой. — Гензо, мы пролетали над чем-то интересным?

— Только если ты любишь леса, монстров, дикие кристаллы и горы. Кстати, наша ласточка летает просто превосходно, и я поднимался до шести тысяч метров.

— Это хорошо. А дорог через горы не заметил?

— Как видишь между обжитыми землями и горами здесь дикая полоса больше десяти километров. Так что там ни дорог, ни людей, но, если верить старым картам, раньше основные транспортные артерии, связывающие империи, шли вдоль побережья Каспийского и Чёрных морей, а их я, разумеется, не видел. Далековато.

— Надо маршрут назад вдоль Чёрного моря проложить, — предложил Свят.

— Согласен, — кивнул я, задумчиво оглядывая просторы неизвестного государства.

Скорее всего, его территория простирается между двумя морями. Вода — это отличный источник пищи, удобное транспортное сообщение, а самое главное, в ней не живут монстры.

Вопрос, насколько далеко она уходит на юг, то есть какая у этой обжитой полосы ширина. В принципе эти десять-пятнадцать километров предгорий они могли специально не зачищать, чтобы иметь источник хороших удобрений в виде постоянно появляющихся монстров.

— Свят, ты как? Пришёл в себя?

— Да, пивко отлично зашло! И тебе советую, свежак, специально в пивоварню перед вылетом заскочил!

Рыжий протянул мне закрытую бутылку.

А почему, собственно, и нет? У нас спокойный разведывательный полет. Мы очень хорошо потрудились в последние дни, к тому же неизвестно, когда в следующий раз удастся попить пивка. А если что, у нас есть отрезвляющие таблетки, да и наши организмы, прокачанные медикаментами, сопротивляются алкоголю гораздо сильнее.