Но, с другой стороны, если Лиланд был замешан, Адди могли бы похитить ещё несколько дней назад.

Я закусила щёку, сдерживая слёзы. Я доверяла Лиланду больше, чем Энрике, разве нет? Именно Энрике заявил, что мой начальник на стороне Ларедо, когда мы были у Райдера. Но было очевидно, что Хайме Ларедо прикрывали. Кто-то из тех, кто имел доступ к оперативной группе. Я пока не знала, кто, но не успокоюсь, пока не выясню это и не приведу всех к ответу.

— Я не буду звонить своим людям. — сказал Мэддокс, бросив на меня быстрый взгляд. — Если за нами следят и подслушивают, они сразу узнают. Как только доберусь до защищённой линии, позвоню Дейлу Скалли и попрошу его прислать своих людей. Если дом Фила будет выглядеть пустым, это даст нам несколько часов.

Я посмотрела на свой телефон. Его отслеживали? Можно ли доверять тем, кто на другом конце?

Я доверяла Рори. На все сто. Я видела, что Ловато сделали с её матерью. Видела, как она отреагировала на это — погналась за ними с пистолетом наперевес. Сейчас мой единственный способ оставаться с ней на связи — это телефон. Завтра я куплю одноразовый.

Но завтра может быть уже поздно.

— Пап. — сказал Мэддокс. — Оставлю тебя, МаК и маму у МакФлэннигана с Сэди. Не возвращайтесь на ранчо. Езжайте в мой дом. Код от оружейного сейфа ты знаешь. Там найдёшь ещё два пистолета. Я приеду, как только люди Скалли прибудут к Филу.

Мы остановились за баром, и семья Райдера вышла. Его мать задержалась, её взгляд встретился с моим.

— Я рассчитываю, что ты защитишь моего сына и внучку.

Боже, я уже столько раз терпела неудачу. Слишком много раз.

— Да, мэм.

Она посмотрела вглубь машины, где Адди, спрятав лицо в грудь Райдера, едва выглядывала. В глазах женщины появилось тепло.

— Адди, девочка. — мягко сказала она.

Адди приподняла голову.

— Знаю, тебе сейчас страшно. Нам всем страшно, и это нормально. Но рядом с тобой самые храбрые и умные люди, которых я знаю. Когда всё закончится, я научу тебя печь мои фирменные печенья с коричневым сахаром и патокой, рецепт которых я обещала никому не раскрывать. Ты будешь единственной, кто его узнает. Как тебе это?

Губы Адди дрогнули, обозначая слабую улыбку.

— Люблю тебя, сын. — сказал Брэндон, глядя на Райдера. — Жду вестей от тебя. Если ты не будешь выходить на связь, твоя мама начнёт переживать.

Да они все будут переживать. До тех пор, пока Райдер и Адди не вернутся домой целыми и невредимыми.

А моя семья даже не знала, что я сегодня стояла на краю гибели.

Я не знала, как к этому относиться, но была уверена в одном — Хатли снова будут вместе. В безопасности.

Двери старого Бронко с грохотом захлопнулись, и в тишине Мэддокс тронул машину с места. Он проехал несколько кварталов, свернув к двухэтажному дому в колониальном стиле — простому, с белой обшивкой и крытым крыльцом. Двор был небольшой, но ухоженный, с газоном и магнолиями. Чисто, аккуратно, но без цветов и каких-либо женских штрихов.

Мэддокс объехал дом и остановился у заднего входа, рядом с гаражом.

— Высажу вас здесь. Поеду на станцию за одноразовыми телефонами, потом вернусь пешком, чтобы мою машину здесь не засекли.

Райдер выбрался наружу, вынеся Адди и её фиолетовый рюкзак. Я тоже вышла из машины.

— Ключ у тебя? — спросил Райдер брата.

— Там же, где всегда. — ответил Мэддокс, кивнув в сторону ступенек.

Мэддокс уехал, а Райдер, нагнувшись, достал спрятанный ключ из-под ступенек. Я осматривала пустынную улицу. Сумерки сгущались. Где-то вдалеке лаяла собака, но больше не было ни звука, ни движения.

Райдер открыл сетчатую дверь, отпер замок и придержал дверь для нас с Адди.

В тусклом вечернем свете кухня, куда мы вошли, выглядела как привет из 50-х. Чёрно-белый клетчатый пол, закруглённые приборы горчичного оттенка, белые столешницы из формайки и строгие белые шкафчики.

В воздухе стоял запах несвежих сигарет и пива.

— Дядя Фил не был любителем уюта. После смерти бабушки МакФлэнниган к нему раз в месяц приходила уборщица, но дом всё равно больше походил на холостяцкую берлогу.

Мы прошли дальше, освещая путь только фонариком телефона, чтобы не зажигать свет. Через столовую, заваленную старыми коробками, когда-то дорогими, но теперь выглядевшими изношенными и потерявшими лоск. Затем через ещё одну арку — в гостиную, где стояли два антикварных дивана с резной спинкой, укрытые вязанными пледами. Единственная современная вещь — кожаное кресло, повернутое к огромному телевизору, висящему над мраморным камином на фоне старомодных цветастых обоев.

Дом казался… усталым и одиноким. Возможно, таким был и сам Фил.

Райдер повёл нас вверх по лестнице, устланной ковровой дорожкой, которая, должно быть, когда-то была мягкой и даже роскошной. В конце коридора с закрытыми дверями с обеих сторон виднелось арочное окно.

— Ванная здесь. — он указал на дверь слева от лестничной площадки, затем открыл ту, что справа. — Гостевая комната.

— Я не хочу, чтобы кто-то был здесь. — сказала я, встретившись с ним взглядом. — Слишком близко к лестнице.

Он двинулся дальше.

— Это была комната Фила. Сколько себя помню, он жил здесь.