Шрифт:
Епископ Белфиг оживился. Он надел шлем и поднял забрало. В стальном обрамлении его лицо выглядело еще более отталкивающим.
– Ну как вам, граф Урлик, наши двигатели?
– Я никогда не мог вообразить ничего подобного. Как вам удалось выдрессировать этих зверей?
– О, они специально были выведены для такой работы. Это домашние животные. Когда-то в Ровернарке жило много ученых. Они построили дома, которые отапливались огнем, еще горевшим в недрах нашей планеты. Они придумали и построили необыкновенные корабли. Они вывели породы животных-тяжеловозов. Но это было тысячу лет назад. Теперь мы уже не нуждаемся ни в каких ученых...
Мне показалось, что он просто хочет произвести впечатление, и я ничего не возразил в ответ. Вместо этого спросил:
– А на кого мы будем охотиться, господин епископ?
Белфиг вздохнул:
– Ни больше, ни меньше, чем на самого морского оленя. Это очень опасно, и мы можем погибнуть.
– Погибнуть в этом жутком океане - не самая заманчивая перспектива, сказал я.
Он усмехнулся:
– Скверная смерть. Может быть, даже самая худшая из всех возможных. Но ведь это возбуждает, не правда ли?
– Возможно. Но не меня.
– Послушайте, граф Урлик. Мне казалось, что вам уже начала нравиться наша жизнь.
– Я благодарен вам за гостеприимство! Если бы не вы, я наверное бы погиб. Но в отношении вашей жизни слово "нравится" я бы не употреблял.
Он облизал губы, и глаза его насмешливо сверкнули.
– А рабыня, которую вам прислал?
Я глотнул холодный соленый воздух:
– Мне снились кошмары, и она показалась мне частью этих кошмаров.
Белфиг захохотал и похлопал меня по спине:
– А ты, оказывается, здоровый кобель, девчонка мне все рассказала. В Ровернарке нет нужды прикидываться застенчивым!
Я отвернулся и стал рассматривать темную воду.
Морские животные с лаем бросились вперед, колеса шлепали по воде, епископ Белфиг усмехался, то и дело переглядываясь с мертвенно-бледным Моржегом. Иногда в коричневых облаках образовывался просвет, сквозь который был виден резко очерченный круг красноватого тусклого солнца. Оно было похоже на подвешенный к своду пещеры драгоценный камень. Иногда облака сгущались настолько, что мы плыли в кромешной тьме, и лишь искусственный свет факелов освещал наш путь. Подул легкий ветерок, но на вязкой поверхности воды не появилось даже ряби.
Отчаяние вновь охватило меня. Я прошептал имя Эрмижад и тут же пожалел об этом. Даже беззвучно произносить это имя здесь значило пачкать его.
Корабль продвигался вперед. Команда слонялась без дела по палубам, сидела на ступеньках и поручнях.
Время от времени раздавался непристойный смех епископа Белфига, и его жирные щеки колыхались.
Мне уже стало казаться, что погибнуть в волнах этого соленого моря не так уж и страшно.
7. ЧАША И КОЛОКОЛ
Через некоторое время Белфиг в сопровождении рабов отправился к себе в каюту, а девушка, приходившая ночью, поднялась на палубу и положила мне на руку теплую ладонь.
– Хозяин, ты хочешь меня?
– Предложи себя Моржегу или кому-нибудь другому, - ответил я, - и забудь все, что было ночью.
– Но, хозяин, ты же разрешил мне привести с собой подругу? Я думала, что наши развлечения пришлись тебе по вкусу.
– Ты ошибаешься. Уйди...
Я остался на палубе один. В глазах рябило, на веках и на ресницах выступила соль. Я спустился в каюту и запер дверь. Ложиться на кровать, всю в мехах и шелках, не захотелось, и я улегся на подвесную койку-гамак, предназначенную, видимо, для прислуги. Меня укачало, и я быстро уснул.
Сны мои были туманны. Какие-то видения... Какие-то слова... И вдруг оцепенев от ужаса, я услышал:
ЧЕРНЫЙ МЕЧ.
ЧЕРНЫЙ МЕЧ.
ЧЕРНЫЙ МЕЧ.
ЧЕРНЫЙ МЕЧ - МЕЧ ПОБЕДИТЕЛЯ.
СЛОВО МЕЧА - ЗАКОН ПОБЕДИТЕЛЯ.
ЧЕРНЫЙ МЕЧ.
ЧЕРНЫЙ МЕЧ.
ЧЕРНЫЙ МЕЧ.
НА ОСТРИЕ МЕЧА - КРОВЬ СОЛНЦА.
РУКОЯТКА СЛИЛАСЬ С РУКОЮ.
ЧЕРНЫЙ МЕЧ.
ЧЕРНЫЙ МЕЧ.
ЧЕРНЫЙ МЕЧ.
РУНЫ НА МЕЧЕ - КЛАДЕЗЬ МУДРОСТИ.
ИМЯ ЕМУ - КОСА.
ЧЕРНЫЙ МЕЧ.
ЧЕРНЫЙ МЕЧ.
ЧЕРНЫЙ...
Я проснулся, но слова продолжали звучать в моем мозгу. Я тряхнул головой и чуть не выпал из гамака. За дверью послышались шаги, потом они удалились и зазвучали уже наверху. Я ополоснул под умывальником лицо, вышел из каюты и по украшенной затейливой резьбой лестнице поднялся на верхнюю палубу.
Там стоял Моржег с кем-то, видимо, из команды. Перегнувшись через поручни, они внимательно вслушивались в шум моря. Внизу, на носу корабля, погонщики продолжали хлестать морских животных. Увидев меня, Моржег отпрянул от поручней. Он был взволнован.