К моему удивлению, входит мой красивый муж, его фигура темноволосая и огромная. На самом деле, он такой большой, что занимает большую часть пространства в моей гримерной, его черная голова почти касается потолка.

— Привет, мистер Мислтоу, — хихикаю я. — Это неожиданно.

Его голубые глаза вспыхивают, когда он осматривает моё полуобнаженное тело.

— Что ж, хорошо, потому что мне нравится быть неожиданным. Небольшой сюрприз полезен для брака.

Я снова хихикаю и наклоняюсь для поцелуя. Он властно завладевает моим ртом, и я слегка постанываю, прежде чем отстраниться.

— Да, но мы всегда так делаем, — бормочу я. — Когда девочки засыпают, я встаю перед тобой на четвереньки.

— Да, — говорит он, и его голубые глаза собственнически вспыхивают. — Но теперь ты снова в моём полном распоряжении, и я не боюсь случайно разбудить девочек.

Я смеюсь.

— Если бы только ты не кричал, когда кончаешь!

Он просто притягивает меня ближе, наклоняясь для еще одного сокрушительного поцелуя.

— Но ты заставляешь меня так сильно кончать, — бормочет он мне в рот. — И мне нравится слышать, как ты кричишь. Особенно, когда это мое имя.

При этих словах я снова хихикаю, но у Мэтта на уме секс, и ничто его не остановит. Он стягивает с меня майку, обнажая мои большие груди, и они слегка покачиваются, а соски уже затвердели. Он вцепляется в один из них, сильно тянет, а затем сглатывает, прежде чем поднять на меня глаза.

— Там ещё осталось немного грудного молока.

Я открываю глаза, которые уже начинают увлажняться от его прикосновения.

— Что? — спрашиваю я, опуская взгляд. Действительно, кончики моих грудей блестят — свидетельство того, что я кормлю грудью. — Да, Черити и Фейт всё ещё кормятся грудью. И их папа тоже ухаживает за ними, когда они заканчивают.

Это наш с Мэттом особый секрет. Я не часто кормлю его грудью, но ему нравится время от времени делать несколько глотков, и это действительно приятно. Чувствовать, как мужчина сосет твою грудь, — это совсем не то же самое, что держать там ребёнка, и горячая влага просачивается между моих бёдер в предвкушении.

Читая мои мысли, голубые глаза Мэтта вспыхивают, и он опускается передо мной на колени, прежде чем расстегнуть молнию на леопардовой юбке и стянуть ее вниз, чтобы я могла снять её.

— Без трусиков, милая? — спрашивает он, и его черные брови поднимаются вверх. — Я бы сказал, что это смело, учитывая, что ты собираешься выступать на сцене.

Но прежде чем я успеваю ответить, он наклоняется вперед, чтобы облизать мою щелку, втягивает мой клитор в рот и сильно посасывает. Горячие толчки пробегают по моей киске, и я вскрикиваю, протягивая руку назад, чтобы ухватиться за туалетный столик.

— О-о-о-о-о-о! — стону я, запрокидывая голову. — О боже, как же это приятно!

Но Мэтт знает, чего хочет. Он медленно развязывает пояс, и я остаюсь полностью обнаженной, в одних розовых туфлях на шпильках.

— Боже, ты чертовски красива, — выдыхает он, прежде чем снова наклониться и провести языком по моим соскам. Затем, с привычной легкостью, он посасывает их, дразня и заставляя меня извиваться, пока у меня снова не потекло. Белое молоко вытекает из моих грудей, стекает по животу, а затем стекает вниз и скапливается в складочках между ног.

— Ну вот, — напевает мой мужчина, — покажи папочке, на что ты способна.

Я знаю, чего хочет Мэтт. Я медленно забираюсь задом на туалетный столик и подтягиваю колени так, чтобы моя щелка была обнажена и открыта для него. Я опускаю одну руку вниз и раздвигаю складки, показывая ему свой клитор, который сильно блестит в свете лампочек на туалетном столике.

— Это всё для тебя, папочка, — выдыхаю я. — Вставляй, когда будешь готов.

Мэтту не нужно больше ничего слышать. В одно мгновение этот огромный стержень оказывается снаружи и погружается в мое крошечное отверстие. Я буквально насажена на него, крича от огромной дубины в моих глубинах, не в силах пошевелиться.

— О, боже мой! — я кричу в бреду. — Черт!

Мэтт просто целует меня еще раз, а белое молоко струится из моей груди, стекая вниз, пока не покроет то место, где мы соединяемся. Раздаются развратные чавкающие звуки, и я восхитительно вздрагиваю. Его глаза вспыхивают жаром.

— Я знаю, тебе это нравится, — выдыхает Мэтт. — Ты моя маленькая порочная девочка.

Конечно же, моя киска увлажнилась ещё больше, и вскоре он уже толкается ещё глубже.

— Черт, ты такая тугая, — бормочет мой муж. — Даже после трех родов ты все еще ощущаешься девственницей.