— Ладно — потёр лицо руками Ингвар. — Если я правильно понимаю, то попросить его помочь мне по учебе — не вариант.

— Растёшь! Может быть, мне даже премию какую-нибудь дадут, если я умалишённого в мыслителя превращу! — не удержалась Катерина и с опаской посмотрела на Ингвара, но тот не придал никакого значения её словам. — И деньги, и вариант с учёбой, который предполагает, что Еремчук идиот, и не поймет такого хитрого в кавычках хода — всё это оскорбление для него. Точно не вариант начинать дружбу с оскорблений.

— Мыслитель, я не отступаю, помогай, какие у вас тут ещё могут быть варианты.

— У нас? А у вас как дружили? И сдался тебе этот Еремчук!

— У нас всё было проще. — отмахнулся Ингвар. — И разве Николай не достоин дружбы и помощи? Я чего-то не знаю?

Катерина задумалась, причём серьёзно задумалась, ей стало стыдно. Она знала Николая с первого класса, видела, как его пытались сломать и подчинить, видела, как он боролся и не сдавался, видела его с сестрой, видела ведущим свою мать в поликлинику. Её проблемы на этом фоне выглядели смешными, родители не были богатыми, но и не бедствовали, у неё была шикарная внешность, она была сильным чаром, да и девушкой, поэтому ни банды, ни законники и не принимали силовых методов в отношении неё. К мужчине был бы совсем другой подход, там бы пришлось выбирать сторону, или воевать со всеми без надежды на победу, как это делал Еремчук.

— Достоин. — встал у неё комок в горле.

— Так что мне делать?

— Я не знаю… Нет рецептов готовых… Только если вы вдруг окажетесь в такой ситуации или обстоятельствах, что будете вынуждены общаться, а там, может, и подружитесь.

Ингвар нахмурился, а потом заулыбался так, как и в первый раз.

— Эээ… слушай, может расскажешь, что придумал… — забеспокоилась наученная горьким опытом Скворцова.

— Ммм… нее… не могу…, но верный вариант, он может сразу и разозлится, но выхода у него не будет!

Еремчук… нет, не разозлился, он пребывал в глубочайшем шоке, но нашёл в себе силы и смелость прошептать:

— Не хочу…

А гениальная задумка Ингвара уже была им озвучена раньше, просто теперь идея приобрела чёткую форму и крутилась вокруг варианта дать Еремчуку силу. Наделить даром, обеспечить чародейскими способностями он его не может, а вот физические данные подтянуть — легко. Тем более есть Селена. Нет, он не собирался просить изменить ему тело, вряд ли бы она согласилась, а вот изучить — да, подобрать рацион, добавки, упражнения, и во время уроков физкультуры и индивидуальных занятий начать общаться с Николаем. Ходить с ним в столовую, отдавать свою порцию, да и порцию Оно-э. Ингвар видел, что тот начал питаться в столовой.

— Стиг! Когда там твои хвалёные занятия физкультурой начнутся?

— Программа готова и утверждена, завтра планировал начать информировать классы, необходимо внести небольшое изменение в расписание и со следующей недели можно приступать. Почему этот вопрос тебя интересует?

— Ты главное соглашайся с тем, что я тебе предложу во время информирования нашего двенадцатого «Г», но сейчас ничего не расскажу, чтобы ты не выдал, плохой из тебя актер.

— Хорошая шутка! — заржал Джерри. — Из Стига действительно плохой актер, и комедию и трагедию он сыграет в одном образе — бесчувственной статуи.

Селена, естественно, не отказала, согласилась собрать и предоставить ему все необходимые данные, расписать тренировки. Ингвар в предвкушении ждал Стига. Во время одного из уроков раздался отчетливый стук в дверь кабинета. С недавних пор в школе стук в дверь начал обозначать приход беды, потому что никто и никогда раньше не утруждал себя стуком перед тем, как войти, никто, кроме Стига Семёновича Шпака. Некоторые ученики благодаря этому, даже не догадываясь, приобрели отдельные способности айонов, а именно умение телепортироваться. Ещё не смолкало эхо ударов костяшек по дереву, а школьники, даже если курили в окно кабинета, успевали выбросить сигарету и оказаться за своей партой, где магическим образом появлялся учебник и раскрытая тетрадь, и неважно если это были тетрадь и учебник более слабого соседа. В классе становилось так тихо, что можно было услышать разговоры в соседних кабинетах.

То же произошло и сейчас. Двенадцатый «Г» замер в ожидании катастрофы, и она не заставила себя ждать: в помещение вошел Стиг Семёнович и направился к доске.

— Извините, что прерываю урок, можно я сделаю небольшое объявление? — обратился он к преподавателю.

— Да, да, конечно! — сам учитель вёл себя так же, как и школьники, кроме Ингвара, конечно. На лицо того выползла предвкушающая улыбка, хорошо хоть класс её не видел.

— Со следующей недели начнутся занятия по физической культуре по новой программе, с учётом современной методики. Поэтому прошу всех обязательно приносить с собой спортивную форму и обувь. Те, у кого будут справки, освобождения — приносят их лично мне, те, кто уже сдали справки учителям физкультуры, забирают их обратно и приносят лично мне. По каждому случаю будем внимательно разбираться и смотреть, что можно сделать, возможно для кого-то подберём индивидуальную программу.

Нужно отметить, что справки Ужасу никто так и не принёс, даже те, у кого они и были, и не липовые. Одним из таких учеников тринадцатой школы был и одиннадцатиклассник Леонид Корневский, появившийся на свет с врождённым пороком сердца, которого потом, на уроке физкультуры, пришлось спасать и реанимировать Селене, а через пять лет он стал олимпийским чемпионом по бегу на длинные дистанции. Но это уже совсем другая история, а сейчас, сейчас Ингвар активно тянул руку вверх.

— Да, Ингвар?