— Слышишь, Скворцова, тебе-то что здесь нужно?

— Буду ещё перед какой-то Снегиревой отчитываться, тебе здесь делать точно нечего, а у меня с Джерри Дмитриевичем дела.

Екатерина действительно на сегодня запланировала ряд важных дел, о которых Томов не знал, да и не должен был знать, первым из которых было или выманить Томова к машине, или узнать, во сколько он собирается сегодня идти домой. Второй этап коварного плана заключался в необходимости попасть внутрь машины под предлогом того, что где-то утеряна любимая серёжка. Во время поиска серёжки, обязательно в интересных позах, довольно откровенное платье, державшееся сверху на двух тоненьких узеньких бретельках, должно неожиданно порваться и Джерри Дмитриевичу, как настоящему джентльмену, придётся отвезти её опять домой, а может, ммм… домой, но не к ней, или совсем не домой. Был и запасной вариант по обстоятельствам: платье может порваться и в самом кабинете Томова, что, вероятно, даже и надёжнее.

Снегирёва же решила зайти с другой стороны, стать Томову кем-то вроде помощника, для начала выдав несколько серьезных недочетов по школе в зоне его ответственности, одним из которых было открывающееся снаружи подвальное окно. Старшеклассники, естественно, в подвал не лазили, а вот младшие устроили там себе место для тусовок, в том числе и после школы, и в выходные дни.

Джерри же не знал, что делать, ведь все эти игры девочек и мальчиков, казалось, происходили в другой жизни и не с ним. Он уже и забыл, что это такое, тем более в подростковом возрасте. Сначала можно было просто игнорировать и делать вид, что не замечаешь и не понимаешь намёков. Намёки Скворцовой становились прозрачнее и прозрачнее и притворяться дурачком уже выглядело несерьёзным. Потом ещё подключилась и Снегирёва, та пока ни на что не намекала, но кружила вокруг как голодная акула.

С одной стороны, обе уже совершеннолетние, но отношения с ними явно будут расценены наблюдателями отрицательно, да и не нужны эти интрижки ему. От тела мужчины, хотя оно и могло функционировать как мужское, там осталось одно название, поэтому гормоны не играли важной роли, а по другим параметрам школьницы вряд ли могли его заинтересовать.

С другой стороны, они уже не подростки, а взрослые, и можно рявкнуть, прямо сказать, чтобы прекращали этот балаган, играли в эти игры со своими сверстниками. Но вдруг это не игры, подростковые гормоны ещё не успокоились, и в какой-то из голов что-нибудь сломается? Не хватало порезанных вен и прыжков с крыш в школе. Явно Селене за такое баллы не добавят. И посоветоваться было не с кем — не идти же к Селене, которая по факту сама ещё несовершеннолетняя, хотя знания в её голове встречаются достаточно разнообразные и глубокие, вот опыта, умения эти знания применять в жизни нет. И не к Стигу же обращаться — проблемы живых неживых не волнуют. Но обратиться к нему всё-таки стоит, Ингвар тут тем более не помощник.

Атмосфера же возле двери завхоза в это время накалялась и заледеневала. Кто-то использовал чары огня, кто-то льда.

— Скворцова, Снегирёва, вы, наверное, ошиблись дверью и хотели попасть ко мне? У вас не может быть никаких дел к заведующему по хозяйственной части Джерри Дмитриевичу. — раздался тихий, пробирающий до костей голос Ужаса, выглянувшего из соседнего помещения.

Кабинеты заместителей директора находились рядом. Невинные ангелочки, потупив и опустив глазки в пол, залепетали, что действительно не может быть никаких дел и они страшно ошиблись, но им не к Стигу Семёновичу, а вообще в противоположный край школы нужно.

Кот же вечером пересказывал Соловью свой разговор с завхозом:

— Да щеманул я его конкретно, запел как соло… как миленький. Мота давно не видел, дела все с ним порешал, мол откупился, чтобы с него больше не трясли, и чтобы наркоты в школе не было, сколько забошлял, точно не сказал, мол Мота дела, но походу херову тучу. Я хз откуда, но мужик явно при бабле: шмотки, тачка, все дела, и при этом сцыкло сцыклом. Чуть ли не плакался, что заучу на меня пожалуется.

— Заучу? Что за зауч? С чего бы это он заучу жаловался?

— Даа… — Кот замялся. — Второй зам нашей директрисы, ну которая айчар-целитель, я рассказывал. В общем, стрёмный мутант какой-то, противный. Нет, не в этом плане, просто даже смотреть на него противно.

Кот и себе не признавался, что самым главным чувством, которое вызывал Стиг Семёнович, был ужас, и поспешил перевести тему:

— Слушай, может Мот и свинтил с таким баблом?

За что тут же получил в ухо.

— Рот закрой, и приглядывай за завхозом, возможно, заметишь что странное. А пока свалил.

Сам же принялся усердно думать, и по всему выходило, что ждать Мота смысла больше нет: трусливый завхоз, стрёмный зауч, директор-целитель и тринадцать пропавших человек — что-то неладное творилось в школе номер тринадцать, поэтому нужно звонить Дракону. Было немножко страшно, ведь Дракон по сути являлся правой рукой Ярого, тоже айчаром-пирокинетиком, отвечал за большой регион, в который входил и Муходвинск, и мог карать и миловать на своё усмотрение. А усмотрение его склонялось чаще к карать, чем миловать, особенно если закидывался какой дурью. Но и откладывать дальше нельзя — будет только хуже.

— Как пропали? Когда? И Мот? — повезло, что Дракон был в адеквате. — Завтра буду в Муходвинске, всем собраться.

С самого утра остаток банды Мота ждал приезда Дракона. Тот подтянулся к обеду. На стоянку перед кафе Мельница вкатилась тонированная чёрная ВМБ представительского класса, за ней следовало два чёрных тонированных джипа и три таких же чёрных микроавтобуса. С обратной стороны, на хозяйственную территорию кафе, отгороженную высоким кирпичным забором с колючей проволокой поверху, заехало два тентованных грузовика.