— Вот никогда не подумал бы, Екатерина, что ты такой романтический камикадзе, не спеши умирать, поехали, сегодня я тебя отвезу домой, а там что-нибудь придумаю, потерпи несколько дней, мне хватит. У Скворцовой начала появляться надежда на благополучный исход и её понесло:

— Вы действительно крутой и влиятельный, прямо с президентом поговорите? Или попросите Стига Семёновича и он проклянет их? Или Селену Александровну…

— Катюша, я просто общительный, скорее всего поговорю с кем-то из Руки, всегда можно договориться. Поехали.

Джерри действительно собирался начать с разговоров, причем хороший знакомый из Руки у него был, как и его номер телефона, как и надежда, что там более вменяемые люди, чем у Яростных: опять заниматься утилизацией, в том числе и Чернова, не хотелось:

— Слава, а ты где сейчас? В спортзале? Сильно не отвлеку, если подъеду через полчаса? Есть разговор.

После школы Слав сразу же направился в тренажёрку, энергия всё ещё бурлила и не думала иссякать. Там, под удивлённые взгляды братвы, он навешал на штангу больше чем обычно блинов и начал делать жим лёжа. Некоторые видели его сегодня утром, в полудохлом состоянии, другие уже слышали, как он прикрыл бригаду, словив при этом две пули, и никак не могли понять, что происходит. На верхних этажах спорткомплекса «Алмаз» размещались офисы, залы отдыха, кафешка, где обитало местное руководство Руки, в том числе и Тор, смотрящий Муходвинска. В тот день он сам возглавил группу, которая поехала на рынок, хотел придавить авторитетом, чтобы гастролеры не выступали, откупились и по-тихому свалили. Успел бы он выставить щиты, не успел, уже не определишь, малы среагировал быстрее, разметав заезжих, правда и сам чуть не отбросил копыта. Можно сказать спас жизнь шефу, поэтому авторитет Слава опять подрос, теперь уже значительно, прикрыл то он троих.

— Внизу малы, Слав, штангу рвёт, как не в себя! — доложили Тору о происходящем в зале.

— Ты ничего не попутал? Лист, пойдем, глянем что там такое. — обратился главарь к целителю, который поднимал Слава.

— Я же рассказывал, что у нас в школе какой-то временный эксперимент, новая директриса, или айцелитель, или айведьма, там не разберёшься, во, — задрал Слав майку, — за секунду подлатала так, что даже шрамов не осталось, как будто и не было ничего. Тебя, кстати, Лист, назвали коновалом и сказали, что даже к тараканам подпускать нельзя. — не отпускала Слава эйфория.

— Хм, круто, очень круто, ну занимайся… — в задумчивости направился Тор наверх, вспоминая всё, что слышал от Слава о новой администрации школы.

А через час уже к нему наверх поднялся Слав:

— Вы можете переговорить с завхозом нашей школы?

— Этот, который якобы колдун? Что ему нужно?

— Нет, колдун — это зауч, а завхоз — Джерри Дмитриевич, классный мужик, за базар отвечает, если сказал, значит сделал, а вот что ему надо, не знаю, попросил встречи со старшим.

— Ну давай послушаем твоего завхоза…

— Я по поводу ученицы нашей школы, Скворцовой Екатерины, сильного чара-пирокинетика, слышали…

— Есть такое, она-то нам прямо не встала, но и отдавать огонькам её резона нет. Мы, конечно, не режемся насмерть, но бодаемся часто, кого-то калечат, кто-то иногда гибнет, такой боец на их стороне нам точно не нужен…

— Ну а если просто прикроете её, ваши же живут в одном с ней подъезде, так сказать по-соседски…

— Людям чуть что придется рисковать здоровьем, вписываться за нее…

— Я готов компенсировать риски…

Тор написал сумму на салфетке и передал Джерри.

— Завезти завтра или передать Славе?

— Да можно и через Слава.

— Договорились, приятно было познакомиться.

— Взаимно, заезжайте, если будут ещё какие вопросы.

Тор через окно наблюдал, как отъезжает со стоянки комплекса странный гость из странной школы, вспоминая слухи о том, что проблемы Яростных, загадочное исчезновение местной верхушки, как-то связаны с человеком на Вентлеу.

— Успокой сына, или это сделаю я. Похоронишь, поплачешь и забудешь. — Дед всегда был резок и решителен и если говорил, что сделает, то обязательно сделает. — Только не как прошлый раз, Веня, больше предупреждать и разговаривать я не буду.

Вытянувшийся перед ним генерал-майор МВД Умалишев Вениамин Николаевич, первый заместитель Министра внутренних дел, даже и не думал указывать генерал-полковнику Службы государственной безопасности Прохорову Александру Михайловичу о том, что тот хоть и старший по званию, но никак не его начальник, не верховный судья, не сам господь, и не может разговаривать с ним в таком тоне. Дед мог разговаривать с кем угодно и в том тоне, в котором захочет.

Формально Рашин возглавлял президент, но реально страной владели и управляли два человека. Если президент был королём, то Дед был серым кардиналом. Ни одно важное решение не принималось без участия Прохорова, а некоторые из них принимались Дедом единолично, президент только озвучивал. На бумаге он возглавлял СГБ, фактически в его подчинении были все силовые структуры: и СГБ, и МВД, и Вооруженные Силы. По желанию Дед действительно мог быть и судьей, и палачом, хотя кличка Дед с недавних пор ему не очень-то и подходила.