— Привет, доченька, — донесся ласковый голос в трубке.

— Привет, мам. Скажи, что вы с папой делаете на выходных?

— Да ничего не делаем, отдыхаем. А что такое?

В голосе Моны слышалось беспокойство. Ивена усмехнулась. Неожиданные вопросы всегда вызывали у мамы подозрения, даже такие безобидные.

— Хочу к вам в гости приехать.

— Ой, Ивена, конечно, хоть когда приезжай, — сразу облегченно воскликнула Мона. — Ты же знаешь, мы всегда тебе рады.

Ивена прикусила губу и решительно выдохнула.

— Я хочу приехать не одна. — Она сделала небольшую паузу. — С Кастором. Я очень хочу вас наконец-то познакомить. Можно?

Мона на пару секунд задумалась, но потом ответила добродушно:

— Ну конечно, можно. Я давно уже хочу этого. Ты же говоришь, что у вас все серьезно, так почему бы нет? Папа, думаю, тоже не будет против. Конечно, есть у него некоторые предубеждения… Но если твой Кастор действительно хороший мужчина, думаю, они как-нибудь найдут общий язык.

Ивена расплылась в широкой улыбке от счастья. Какой бы взрослой она ни была, а поддержка мамы всегда окрыляла и была очень важна. Вот и сейчас она помогла. Пусть Ивена не могла поменять весь мир, на семью она повлиять могла. А семья — это тоже мир. Маленький, но очень важный. Если этот мир станет лучше, может, и у другого получится?

Ивена расслабленно сидела на переднем сидении автомобиля, рассматривая город за окном. Рядом Кастор спокойно рулил, а сзади доносились разговоры Алирин и Талена, сдобренные их смехом, который заставлял улыбаться и Ивену. Внезапно Тален оперся двумя руками о передние кресла и высунул голову вперед.

— А вы в курсе, что солист «Таранного камня» — огнемаг? — в его голосе слышались одновременно восторг и удивление.

— Да, мы читали новость, — ответила Ивена. — Удивительно, что он решил об этом заявить. Все-таки публичным личностям это до сих пор опасно делать. Вот ты бы решился однажды?

— Пока думаю, что нет. Но я потому этим чуваком и восхищаюсь, — мечтательно произнес Тален. — Да и вообще всей группой. Они активно показывают свое одобрительное отношение к магам, и я их музыку теперь еще больше люблю. Конечно, хотелось бы тоже однажды перестать скрываться, но… Нет, я не решусь на такое. Он хотя бы в коллективе, а я сам по себе, по сути.

— Ну и не надо, — отрезала Алирин резко. — Нам признался, и хватит. Обстановка по-прежнему неспокойная, и неизвестно, когда это все решится.

— Ну сдвиги-то есть, — с надеждой сказал Тален. — Мне вон постоянно суют новости о том, что помимо хакерской группировки есть еще и другая, которая защищает права магов. Наивные. Я уверен, что такая группировка и не одна. Там и маги, и обычные люди. И это классно на самом деле.

— Правда, так и до революции недалеко, — подметил Кастор. — Общество раскололось на тех, кто хочет придерживаться старого порядка, и на тех, кто желает что-то изменить в отношении к магам в лучшую сторону. И пока неизвестно, кто в итоге одержит победу. Может, всех утихомирят и все станет так, как и было. А может, что-то удастся поменять.

— Но знаете, что здорово? — Алирин тоже высунула голову вперед, пододвигая Талена. — Что тех, кто поддерживает магов оказалось намного больше, чем я думала. Серьезно, мне казалось, что абсолютно весь мир против них, но нет. На самом деле даже немного странно, что мышление некоторых людей так переменилось. Почему-то казни всех не так возмущали, хотя это так же ужасно, как и опыты. Но стоило слиться информации об экспериментах, как люди образумились.

Губы Ивены растянулись в улыбке.

— Думаю, дело не в том, что они резко поменяли мнение, — сказала она. — Я уверена, что многие и раньше не одобряли казни, просто молчали, потому что за такое может прилететь штраф. И сейчас может, но всех ловить не успевают. Когда я была инквизитором, замечала, что людям, у которых близкие оказывались магами, становилось тяжело, но вовсе не из-за того, что их дорогой человек якобы грешник. По большей части они переживали именно за его судьбу и место в обществе. И я уверена, что они мечтали, чтобы все поменялось, просто не говорили. Но по глазам было видно, как они ненавидели меня и всю инквизицию. Тогда я их презирала, но потом стала прекрасно понимать. Я была несправедлива, но не задумывалась над этим. А они задумывались.

Ивена сделала паузу. Было неприятно вспоминать о старой работе, особенно понимая, что там она многим людям поломала жизни. Но если бы не инквизиция, то не было бы и того, что есть сейчас.

Видя, что Ивена приуныла, Алирин протянула руку и ободряюще взялась за ее плечо.

— Не переживай, это уже в прошлом. Я, знаешь ли, тоже дурой была, и что теперь? Сейчас вот понимаю, что странно всех телекинетиков судить по одному уроду, а тогда даже мысли такой не допускала. Не хотела допускать.