Я было похлопала его по щеке, но Фэн заметил и потянул сильнее. Безымянному ласки не досталось. Но, кажется, он и не горел желанием. Провожал меня настороженным взглядом. Наверное, молился, что бы я не вернулась.

Фэн ничем не показывал свои эмоции. Он безразличный ко всему? Или настолько хороший, что не может сердиться, разбудят ли его в середине ночи или поставят свои условия. На сколько можно его прогнуть? Хочу, чтобы он мне подчинялся. Было бы весело. Тихая месть отцу!

Перед самым выходом на мои плечи опустился его плащ. Стало тепло и уютно. И даже стыдно за свои мысли. Капля раскаяния упала в Восточно-китайское море моих безнравственных планов и растворилась там без следа.

Мрак машины на заднем сиденье его дорогого авто. Вкусный запах. Он пах чем-то родным. Сонный зевающий водитель и гул мотора уносили меня куда-то в прошлое, домой. В машину к отцу, когда я была ещё маленькой девочкой. Его принцессой.

Повзрослев, я для него сломалась. Стала не тем, чего он желал получить. Я всегда была такой. Он этого не видел. Занимаясь последние годы гонкой в депутатских выборах и бизнесе, он перестал замечать. Перестал замечать меня. А теперь хочет сделать из того что выросло то, что себе придумал. Послушную девочку. Папину скрипачку. А то, сколько времени было упущено, это его нисколько не волновало.

Мой отец, требовательный и властный, заметив, что что-то выбилось из его плана. Стремился любыми способами встроить это как было. Но мой мир стал уже давно куда больше, чем то место, в которое он хотел его заключить. И тогда он решил сломать и склеить, а лишнее выбросить за ненадобностью. Со мной такое не пройдет. Я уже давно все понимаю.

— Алекс. Мы приехали.

Я проснулся на его плече. Быстро. Так не хотелось выходить.

— Там холодно. Я не пойду. — Пробурчала сонно и положила голову обратно.

— Прошу вас, просыпайтесь.

Фэн не смел меня коснуться, сидел как истукан. Глупец! Такой глупец.

— Не хочу.

— Силянь, подожди меня минут десять.

Водитель зевнул кивая. Сквозь шелк ресниц я лениво наблюдала.

Фэн вздохнул и осторожно меня потряс. Я, смею признаться, не смогла сдержать лёгкую улыбку, не размыкая глаз.

Тогда он осмелел и уже взял меня на руки, без усилий закутанную в плащ, понес в апартаменты. Круглые глаза охранника говорили о том, что так делать не принято. Внутри было темно, тихо и холодно. Уложил на диван, накрыл меня, показалось, с заботой и теплым пледом. Прямо так одетую.

— Фэн.

Он обернулся, будучи уже у двери.

— Я тебе разрешаю. — зевнула, — Обращаться ко мне на ты… в неформальной обстановке.

— Хорошо Алекс, — ответил он тихо и вышел.

Тишина немедленно проникла во все щели и в мои уши. Воцарилась всюду.

Обращаюсь к своей сумочке, сияющей в темноте жёлтой застёжкой, брошенной сиротке в пустоте свободного пространства на пушистом ковре.

— Мне кажется, я ему не нравлюсь.

Пожалуй она мне кивает. Не разглядеть.

— Ну, ничего в этом страшного не вижу. Он мне тоже! Невыносимый пофигист. Ничем его не расшевелить. Ужасно скучный.

Сумочка делает робкий шаг.

— Не защищай его! Я ещё отыграюсь! Есть кое-какие мысли.

Меткое попадание подушкой. Отбрасывает эту нахалку в сторону.

— Выход за ковер! Минус пять баллов!

Смеюсь и плачу. Недостаточно пьяна и недостаточно довольна.

Фэн

***

Было чертовски сложно соглашаться. И я опустил глаза, желая скрыть истинные эмоции. Буря внутри скопилась и шептала мне: Схвати ее и запри уже в апартаментах, никуда не выпускай, привози ей еду и на этом все. Не думай, даже не думай на ее счёт.

Что было в кабинке клуба до моего прихода, я, честно говоря, не понял. Надеялся найти ее танцующей и даже, признаться, представлял себе эту картину, пока добирался до клуба. То, что я увидел, не входило ни в какие рамки. Двое напуганных полуголых мужчин и ее невинный детский взгляд голубых глаз топит меня на дно моих несбывшихся фантазий.

Она хороша до безобразия. На такую смотришь и не можешь найти изъян. Горящие щеки, светлое золото волос, вопрос, застывший на губах и след разочарования на ее лице при виде моего появления. Как же я влип. А мне казалось, все просто, когда обсуждаешь чужое воспитание, как проект на словах.

Она не избалована. Эта информация ошибочно неверна с самого начала. Русская наследница изранена вседозволенностью и свободой. Ее ко мне интерес, это очевидно. Знал, что так будет. Я инструмент ее отца, который она хочет сломать, растоптать и продолжить жить так, как желает.

А я бы все так и оставил. Алекс хороша как есть. Но неважно, какого цвета кошка, нужна только та, что ловит мышей. Данное мной слово обратно не вернуть. Петровский не принимает расчета в другой валюте.

Это гнетет. Да плевать она мне никто! Просто не ожидал, что быть пределом мечтаний Алекс так сложно. Получалось плохо. Надо взять перерыв. Пусть она, предоставленная себе, немного заскучает. Подумал, на самом деле понимая, что перерыв в первую очередь нужен мне.