– Мне никак не хотелось бы взваливать на ваши плечи дополнительный груз, – тактично перебил его Мэллори, – но мистер Олифант сказал, что вы могли бы помочь мне опознать разгуливающего на свободе преступника и его сообщницу. Я заполнил в трех экземплярах две ваши анкеты на обоих подозреваемых и отослал со специальным курьером...

– Да-да, – кивнул Уэйкфилд, – на прошлой неделе. И мы сделали все, что было в наших силах. Мы всегда рады оказать услугу столь выдающимся джентльменам, как мистер Олифант и вы. Нападение, угроза жизни прославленного ученого, все это, конечно же, серьезное дело. – Он взял остро заточенный карандаш и разлинованный блокнот. – Хотя, я бы сказал, как-то слишком уж заурядное, чтобы попасть в поле весьма специфических интересов мистера Олифанта, не так ли?

Мэллори промолчал.

– Не бойтесь говорить откровенно, сэр, – заверил его Уэйкфилд. – Мистер Олифант и его руководство обращаются к нашим услугам не в первый раз. И, разумеется, как офицер, принесший присягу короне, я могу гарантировать вам строжайшую конфиденциальность. Ничто сказанное вами не выйдет из этих стен. – Он подался вперед. – Итак, сэр, что вы можете мне рассказать?

Мэллори на секунду задумался. Какую бы ошибку ни совершила леди Ада, какой опрометчивый поступок ни привел бы ее в сети ипподромного жучка и его сообщницы, ситуация вряд ли улучшится от того, что имя “Ада Байрон” попадет в этот блокнот. И Олифант, естественно, был бы против.

А потому он разыграл неохотное признание.

– Я нахожусь в неудобном положении, мистер Уэйкфилд, поскольку не вижу в этой истории ничего серьезного, ничего достойного вашего внимания. Как я уже указал в моей записке, на дерби я столкнулся с пьяным игроком, и тот стал размахивать ножом. Я не воспринял этого всерьез, – но мистер Олифант предположил, что мне и вправду может грозить некая опасность. Он напомнил мне, что недавно один из моих коллег был убит при весьма подозрительных обстоятельствах. И убийство до сих пор не раскрыто.

– Профессор Фенвик, специалист по динозаврам.

– Радвик, – поправил Мэллори. – Вы знакомы с этим делом?

– Заколот насмерть. На крысиных боях. – Уэйкфилд постучал по зубам резинкой карандаша. – Попало во все газеты, бросило довольно неприятную тень на ученое сообщество. По сути дела, Радвик подвел всех своих коллег.

– Я тоже так думаю, – кивнул Мэллори. – Но мистер Олифант полагает, что эти случаи могут быть связаны.

– Азартные игроки, подстерегающие ученых? Нет, – покачал головой Уэйкфилд, – я не вижу мотива. Разве что, простите мне подобное предположение, здесь замешан крупный игорный долг. Вы и Радвик были близкими друзьями? Делали вместе ставки?

– Нет. Я почти что и не был с ним знаком. И могу вас заверить, что у меня нет подобных долгов.

– Мистер Олифант сомневается, чтобы это была случайность, – заметил Уэйкфилд. Судя по всему, он поверил Мэллори и почти утратил интерес к разговору. – Хорошо, что вы решили не оставлять это дело без последствий и опознать негодяя. Если это все, что вам от нас нужно, мы постараемся помочь. Я поручу одному из сотрудников отвести вас в библиотеку и к машинам. Узнав номер напавшего на вас человека, мы окажемся на более твердой почве.

Он откинул резиновую заслонку и крикнул в переговорную трубу. Вскоре появился юный кокни в фартуке и нитяных перчатках.

– Это наш мистер Тобиас, – сказал Уэйкфилд. – Предоставляю его в ваше распоряжение. – Беседа закончилась; взгляд Уэйкфилда потух, его ждали другие дела. – Рад был с вами познакомиться, сэр. Пожалуйста, дайте мне знать, если вам потребуется что-либо еще.

– Огромное вам спасибо, – ответил Мэллори.

Мистер Тобиас подбрил волосы надо лбом на добрый дюйм, дабы придать себе модный интеллектуальный вид, но это было когда-то, сейчас же его голову украшал венец из колючей щетины. Мэллори последовал за мальчиком из канцелярского лабиринта в коридор, заметив дорогой его странную, вразвалочку походку. Каблуки грубых башмаков были настолько стоптаны, что виднелись гвозди, а дешевые бумажные брюки вздувались на коленях пузырями.

– Куда мы направляемся, мистер Тобиас?

– К машинам, сэр. Вниз.

У лифта они задержались – хитроумный индикатор показывал, что кабина находится на каком-то другом этаже. Мэллори вытащил из кармана золотую гинею.

– Вот.

– А это еще что? – спросил Тобиас, принимая деньги.

– Это то, что называется чаевыми, мой мальчик, – с деланой игривостью ответил Мэллори. – В обеспечение скорой и качественной работы. “Дабы гарантировать быстроту”.

Тобиас осмотрел монету с таким вниманием, словно видел профиль Альберта первый раз в жизни, затем он сунул ее в карман и хмуро покосился на Мэллори.

Наконец двери лифта раскрылись; Тобиас с Мэллори втиснулись в переполненную кабину, и служитель тут же послал ее вниз, в чрево Бюро.

Тобиас провел своего подопечного мимо целой батареи выходов пневматической почты, через две двери, обитые по краю толстым фетром, и остановился. Рядом никого не было.

– Вам бы не следовало предлагать деньги государственному служащему.

– Но ведь для вас они совсем не лишние, – заметил Мэллори.

– Мои доходы за десять дней? Уж, конечно, нелишние. Но только если я буду уверен, что вы в полном порядке.