— Так. Судя по всему, кое-что все же работает, — констатировал я. — В частности, заклинания.

— А толку? Без доступа к интерфейсу обратно его достать ты не сможешь. Как и много чего еще. Взгляни на артефакты. Те, чьи ячейки интегрированы в «карман пустоты».

Следуя совету Гундахара, я посмотрел на «Кольцо Воскрешения» и нахмурился. Затем перешел к БМИИ и нахмурился еще сильнее. Ни Монсальватов, ни батарей. Был небольшой заряд в «Банке маны», однако и тот колебался в районе восьми процентов. Притом, что в «подземелье» я заходил с полным баком.

Про шкалу «Возвращения к истоку» я думать не хотел. Самое бесполезное применение стихиалиума из всех, что я видел. Активированная боевая трансформа, от которой по итогу остался холостой пшик. Даже потраченные ампулы на «бум-бум», и те оказались полезнее. Хоть какое-то удовлетворение принесли. Пускай и опосредованно.

— М-да. Видимо, Диедарнис не только поживился у нас в закромах, но и изъял все добро из подпространственных расширений, которые прямого отношения к «Хранилищу» не имеют. Проблема.

— Достаточно веская, чтобы держать ее во внимании, но недостаточно важная, чтобы скулить, – кивнул игв, после чего направился в дальний конец комнаты.

В отличие от меня, рыцарь смерти не сильно расстроился. Во-первых, потому что он и до этого пользовался расходниками по минимуму, чаще ориентируясь на мастерство фехтования. А во-вторых, генерал понимал: если инвентарь заблокирован у нас, то скорее всего он также недоступен всем остальным. Стало быть, это скорее плюс, чем минус. Среди участников рейда было мало тех, кто предпочел обвешаться артефактами с головы до ног, тем самым выставляя их на всеобщее обозрение. Исключение составили разве что Аполло, Глас, да и еще парочка. Электра и Черный Астрал. Причем оба были из группы дваргийского «панка». Самого опытного искателя приключений в нашей тусовке.

Разумеется, Гундахар тоже был в числе опытных рейдеров «подземелий», однако и он уступал Кэрту пару позиций. Просто потому, что во времена своей молодости был слишком занят Восстанием Титанов. А затем и вовсе просидел в заточении три с половиной тысячи лет. Считай, дал остальным грандиозную фору.

— К слову, это была первая плохая новость, — продолжил игв.

— А вторая?

— Смертельная грызня отменяется — нас разбросало.

Оно и видно. Кроме меня и генерала в помещении никого не было. Как и не было за его пределами. В примыкающем коридоре, тускло освещаемом десятком свечей. Сальных, судя по копоти.

— Разве это плохо? — спросил я.

— Смотря для кого. Лично я бы предпочел обнулить Беларов и Малькольма сразу на входе. После чего поразмышлял на тему того, как навсегда избавиться от Амона Гёта при условии, что трогать его мы не можем. Как по мне, это гораздо лучше того, что нам теперь уготовано: бесконечно озираться по сторонам, ползая в утробе титана.

— Думаешь, мы внутри Диедарниса?

— А ты разве не чуешь?

— Что именно? Аромат сельского туалета?

— У акул нет мочевыводящих путей, — пояснил Гундахар. — Урина впитывается в мясо и выходит из тела сквозь кожу. Вот этот ублюдок и смердит ссаными тряпками. Да и к тому же кишит паразитами. Гребаный киборг.

На последней фразе генерал отошел к стене и принялся вспарывать мечом гнойные пузыри. Я, тем временем, решил осмотреться повторно.

Клапаны, вентили, резервуары высокого давления. Вырванные из потолка и стен связки проводов с болтающимися на концах реостатами. Пустые разъемы под инвольтационные батареи. Поросшие плотью адаптивные рамы и ветвящиеся нити сосудов, больше напоминающие гофрированные шланги. Как и прочие механические детали, тесно переплетенные с живой материей.

Обернувшись, позади себя я обнаружил с десяток прожекторов. Пыльные, грязные, навеки лишенные питания, они стояли вблизи стального монолита. Точнее — покрытого белесой коростой лезвия гарпуна, что когда-то давно пробил толстую шкуру и, рассекая мясо, забурился глубоко в тело мегалодона. Треснул в двадцати сантиметрах над полом и, распрощавшись с ухнувшим вниз острием, оставил после себя широкую прореху, сквозь которую я заглянул на этаж ниже.

Там был ангар. Здоровенное помещение, сплошь усеянное гроздьями газгольдеров, вдоль которых извивалась лента конвейера. Вставшая колом сейчас, когда-то давно она перемещала на себе амниотические мешки — полупрозрачные пузыри с эмбрионами, тянущимися так далеко, насколько хватало скудного освещения.

Где-то на середине пути их хватал цепкий манипулятор. Сбрызгивал каким-то жидким полимером и вставлял в странного вида формочки, слепленные из хрящевой ткани. После чего отправлял дальше. К пузатым цистернам, несущим в себе питательную смесь.

— Н-да. Судя по всему, Диедарнис действительно гребаный киборг, — произнес я, поднимаясь. — Остается надеяться, что все его детишки давно сдохли. И нам не придется сражаться в бассейне с акулами.

— Ха! Так и знал, что моя догадка верна, — сунув руку в очередной пузырь, Гундахар бросил мне прямоугольный контейнер. — Держи. Пригодится.