— Её обнаружили жители близлежащий домов, — сказал Вайрин, когда они остановились около места, где лежало тело. — Все спали, никто никого и ничего не видел.

— Они опознали жертву?

— Мы опросили всех, но без каких-либо результатов. В отличие от прошлых они благосклонно относятся к полиции, но ничем помочь не смогли. Никто ничего не знает, как обычно.

— Она лежала здесь? — кивнул Кондрат на место под ногами.

— Да, прямо вот тут. Всё было то же самое, что и с третей жертвой. Она лежала, руки в стороны, ноги вместе, на руках следы верёвок. Грудная и брюшная полости вскрыты, только теперь не было внутренних органов. По всей коже частично снята кожа, вырезаны мышцы, отрезана часть пальцев, а те, что были, сломаны и без ногтей. При этом лицо не тронуто.

— Рога были?

— Да.

Кондрат присел, пощупав задумчиво землю. Следов не осталось совсем, что не удивительно: дожди, ветра, да и растительность не стоит на месте. Сейчас это был пустырь, поросший сорняками, не более. Почему именно это место? Или он сбрасывает куда попало?

Нужна будет карта…

— Ну как, есть идеи? — спросил Вайрин.

— Ни одной, — покачал головой Кондрат. — Едем обратно, может ваш судмедэксперт уже закончил и скажет больше.

Морг стражей правопорядка представлял собой каменный подвал с арочным потолком. Прямо у входа был небольшой подиум, где штабелями друг на друге лежали тела. Чуть дальше вытянутый зал, где стояли столы с трупами. Тишину в морге помимо шагов патологоанатомов нарушали лишь жужжавшие мухи.

— Ненавижу это место… — пробормотал Вайрин, при этом не теряя лица.

Кондрат его понимал. В отличие от моргов его мира, где бил по глазам холодный мёртвый свет, здесь всё было освещено тусклым светом масленых ламп. Это вызывало неприятное ощущение, будто мертвецы наблюдают за тобой из мрака, следя за каждым твоим движением. Но куда хуже было другое. Запах — из-за того, что здесь температура не была низкой, он был густым, насыщенным, как в мясной лавке. Не помогало даже дышать ртом.

Вайрин провёл Кондрата в вытянутый зал. Здесь работали несколько человек в серых мешковатых халатах и кожаных передниках, как у мясников. Вид у всех был не лучше, чем у их постоянных посетителей. Хмурые, серые, уставшие, явно повидавшие в жизни больше, чем хотелось, и глушащие это алкоголем. Кто только-только вскрывал тело, кто-то, наоборот, тело зашивал.

Вайрин подвёл Кондрата к единственному из патологоанатомов, который не был ничем занят, стоя перед накрытым простынёй телом.

­— Мистер Брунс, — кивнул Вайрин тучному мужчине с обрюзгшим лицом. — Это мистер Брилль, консультант полиции, мы по поводу тела.

— Да-да… — вздохнул он и рывком сорвал простынь с тела.

Вайрин тут же отвернулся, сдерживая рвотные позывы. Кондрат же немного поморщился. Неприятно, да, ещё и стойкий запах, но он воспринимал это иначе. Для него это было не тело девушки, не труп, а препарат, неприятная улика, не имевшая ничего общего с человеком. Так его учили относиться к таким вещам, чтобы сохранять здравомыслие и рассудок. Иногда это помогало, иногда… не очень.

Пока Кондрат разглядывал тело, патологоанатом украдкой достал фляжку и отпил из неё, стараясь не смотреть на тело.

— Если у вас нет вопросов, я бы хотел покончить с этим побыстрее… — пробормотал мистер Брунс.

— У меня есть вопросы, — остановил его Кондрат. — Что можете сказать о девушке?

— Я… — он обречённо вздохнул, понимая, что быстро не отвертится. — Молодая, лет двадцати четырёх плюс-минус, умерла от полученных ран примерно вчера… ранним утром или ночью, если судить по трупным пятнам и общему состоянию тела.

— Каких именно ран?

— Этих, — указал он на вскрытую грудь и живот взмахом.

— То есть, она была жива, когда он это делал? — уточнил Кондрат.

— Я лишь предполагаю, что, когда наносились эти повреждения, она была жива, — он указал на раны. — Видно, что было обильное кровотечение. Особенно здесь, видите?

Мужчина указал на опоясывающий след на руке.

— Это след верёвки?

— Жгута. Когда ей… резали руку, задели сосуд, и чтобы бедняжка не истекла кровью, ей наложили жгут. Если спросите меня, я скажу, что она умерла в результате вскрытия грудной клетки, хотя, скорее всего, ещё несколько минут была жива и могла… чувствовать это…

— Боги… — Вайрину стало плохо.

Но Кондрат сохранял леденящее душу спокойствие, стоя перед трупом.

— Что можете сказать о вскрытии? Его проводил знающий человек или дилетант?

— Имеете ввиду, умел ли тот человек делать вскрытие или нет?

— Да. Я слышал, что у врачей характерный почерк вскрытия, когда у обычных…

— Да-да, я знаю, о чём вы. Нет, насколько я могу судить, он не умел вскрывать людей. То есть знает примерную анатомию, но ни разу этого не делал. Видите? — мистер Брунс указал на линии вскрытия на груди. — Так врачи не вскрывают. Он резал от шеи до паховой области, когда мы вскрываем так.