Чудовище попятилось, взревело - и снова нанесло удар. Элрик не успел уклониться, и когти распороли ему руку от локтя до запястья. Бурезов рассек морду чудовища, которое взвизгнуло и в слепой ярости вновь кинулось на Элрика. Тот покачнулся и чуть было не упал, однако сумел отвести мечом когтистую лапу...

Схватка затягивалась. Элрик чувствовал, что слабеет. Он ощутил нечто вроде отчаяния, затем вдруг словно преобразился - глаза зажглись, с губ сорвался не то крик, не то рык.

– Я Элрик!
– воскликнул он.
– Элрик! Слышишь, образина?

Демон продолжал напирать.

– Я Элрик Мелнибонэйский! Больше демон, чем человек! Убирайся, гнусное отродье!

Чудовище вновь взмахнуло лапой, но на сей раз Элрик, чье лицо исказила жуткая гримаса, и не подумал отступить. Перехватив меч поудобнее, он вонзил его прямо в горло стражу, а потом навалился на рукоять, стремясь, чтобы лезвие вошло как можно глубже.

Бурезов завел победную песнь. Мгновение спустя Элрик ощутил прилив сил - в него вливалась демоническая энергия, похищенная клинком у стража. Принц вытащил меч из тела демона и принялся рубить сплеча. Какое-то время спустя демон застонал и повалился на крышу.

Элрик встал над трупом адской твари. Алые глаза ярко сверкали, из горла рвался крик. Он вскинул руки к небу и расхохотался, а Бурезов, пылавший черным пламенем, запел, славя Владык Хаоса.

Затем все стихло. Элрик опустил голову. По его щекам бежали слезы.

Он проник в восточную башню, внутри которой царил непроглядный мрак, и на ощупь добрался до двери в нижнюю залу. Дверь оказалась заперта, однако удар мечом разнес ее в щепки, и последний правитель Мелнибонэ очутился в освещенном помещении, посреди которого стоял кованый сундук.

Элрик перерубил железные обручи, откинул крышку сундука и увидел множество диковинных предметов, из которых, впрочем, взял только расшитую золотом сумку. После чего поспешно вернулся на крышу, где его уже дожидалась металлическая птица.

– Что ж, господин, летим в Канелун, - сказала она, смерив принца насмешливым (как тому показалось) взглядом.

– Летим.

Элрик посмотрел на труп стража. К горлу подкатила тошнота. Он забрал у чудовища всю его демоническую силу. Значит, к нему перешла и та злоба, которой наделил своего раба Телеб К'аарна?

Принц уже собирался взобраться в седло, когда заметил в ране, которую нанес демону, что-то блестящее. То было сердце чудовища - причудливой формы камень, темно-синий, с вкраплениями зеленого и фиолетового. Сердце по-прежнему продолжало биться. Элрик наклонился и подобрал камень. Тот оказался настолько горячим, что обжег руку. Принц сунул камень в сумку на поясе и уселся в седло.

Птица взмыла в воздух и полетела над Кипящим Морем. На бледном лице Элрика отражались разнообразные чувства, светлые волосы развевались на ветру, из ран на руке и на груди сочилась кровь.

Принц размышлял, вспоминал прошлое, пытался заглянуть в будущее. Раз или два он горько смеялся, по щекам бежали слезы. В какой-то миг, очевидно, не выдержав, он воскликнул:

– До чего же мучительно жить!

Глава 7

Смех колдуна

Канелуна они достигли на рассвете. Элрик увидел на заснеженной равнине огромную армию. Должно быть, то были орды келменов, ведомые Телебом К'аарной и принцем Умбдой на штурм крепости.

Металлическая птица приземлилась у крепостных ворот. Элрик спрыгнул на снег. Птица взмыла в небо и вскоре скрылась из виду.

Ворота были заперты. Принц плотнее запахнулся в свой рваный плащ, стукнул кулаком по воротам и крикнул:

– Майшелла! Майшелла! Тишина.

– Майшелла! Я вернулся с тем, что тебе нужно! Неужели она снова заснула? Элрик посмотрел в ту сторону, откуда приближались враги.

– Майшелла!

Ворога со скрипом приоткрылись, и Элрик увидел Хмурника, в глазах которого застыло странное выражение - словно элуэрец знал что-то такое, о чем не осмеливался говорить вслух.

– Хмурник! Как ты сюда попал?

– Не знаю, Элрик.
– Хмурник посторонился, пропуская принца внутрь, потом закрыл ворота и задвинул засов.
– Прошлой ночью я увидел во сне женщину, ту самую, которую мы видели в замке. Ну, спящую, помнишь? Она сказала, что я должен идти за ней. И я пошел - но вот как, не понимаю, Элрик, честное слово.

– И где же эта женщина?

– Спит, и я никак не могу ее разбудить.

Элрик тяжело вздохнул, а затем вкратце рассказал Хмурнику о Майшелле и о войске, что приближалось к Канелуну.