У Кензо есть три брата и сестры. Четыре, если считать Фуми Ямагути, которая в наши дни является первой леди Нью-Йорка. Но со стороны якудзы есть три брата и сестры Мори. Вроде как. Мал Ульстад на самом деле является двоюродным братом Кензо по материнской линии. Но он живёт как их брат с тех пор, как ему исполнилось двенадцать или около того.

Кроме того, есть близнецы: Такеши и Хана. И сейчас передо мной стоит Хана.

Как и у её братьев, у Ханы великолепное сочетание северных европейских и японских черт. Она выше среднего роста, с длинными, неестественно прямыми и идеально обесцвеченными светлыми волосами, красивыми тёмными глазами и мягкими губами. Она почти похожа на Фрею в стиле техно-готик-панк, только более… Не знаю, модная? Профессиональная?

Без обид, Фрей.

Она одета во все черное, очень элегантная и стильная, как будто она финансовый директор корпорации по добыче полезных ископаемых на Луне из научно-фантастического фильма. На её лице нет ни единой морщинки, а из причёски не выбивается ни один светлый волос, который, как мне кажется, был обесцвечен добела. Её слегка готический макияж можно описать как поцелуй шеф-повара.

— Итак, э-э…

— Будущая невестка, да? — сухо спрашивает она, выгибая бровь.

— Думаю, да, — неловко отвечаю я. — Итак, эм…… С кем ты здесь хочешь встретиться?

Иисус христос. Мое задание состояло в том, чтобы быть менее неловкой в общении с самой собой.

Она кивает подбородком в сторону коридора.

— Окада. Он один из людей Аоки.

Я вздрагиваю.

Единственный из людей Аоки, кто выжил в перестрелке в ночном клубе с Дамианом и его людьми.

Полагаю, я должна ненавидеть Хану за то, что она на «другой стороне». Но в таком глупом и бессмысленном сценарии нет ни победителей, ни проигравших.

Все проигрывают.

— Как он? — с надеждой спрашиваю я.

Ее губы слегка изгибаются, давая мне намек на улыбку.

— Он… поправляется, спасибо. Его выписывают завтра.

— Это хорошо, — тихо говорю я.

Она хмурится, кивая мимо меня на Дамиана, лежащего в постели.

— Мне жаль твоего брата.

— О, он на самом деле не… — Я качаю головой. — Не знаю, почему я это сказала. По сути, он мой брат. Спасибо.

Хана криво улыбается.

— Найденная семья — это все равно семья. У меня тоже есть брат, который на самом деле мне не брат.

Я опускаю взгляд на свои ноги, а затем снова смотрю на неё.

— Мне жаль Аоки.

Она пожимает плечами.

— Я встречалась с ним всего пару раз. Честно говоря, судя по всему, он был тем ещё придурком. Но спасибо.

Она снова смотрит мимо меня на Дамиана, прикусывая нижнюю губу.

— С ним всё будет в порядке?

Я киваю.

— Да. Завтра ему предстоит еще одна операция. После этого, по их мнению, они смогут отключить его от системы жизнеобеспечения и постепенно вывести из комы.

Хана одаривает меня искренней улыбкой.

— Это хорошо. — Мы смотрим друг на друга с чуть меньшей неловкостью и скованностью. — Послушай, как бы то ни было, мне жаль, что тебе приходится выходить замуж за моего брата.

Я фыркаю.

— О, так ты с ним тоже знакома.

Хана бросает на меня взгляд.

— Чтобы внести ясность, я люблю своего брата.

Чёрт.

Но Хана снова слегка улыбается мне.

— Я имела в виду, что мне жаль, что тебе приходится выходить замуж за того, за кого ты не хочешь, — она смотрит на очень милые и дорогие на вид серебряные часы на своём запястье. — Послушай, не знаю, странно ли это, и ты можешь спокойно сказать «нет», но я как раз собиралась пойти поискать платье для вечеринки… Она приподнимает бровь. — Хочешь пойти со мной?

Погоди, что?

На днях Фрейя была права: у меня не так много друзей, потому что, честно говоря, я в них не разбираюсь. Фрейя и Дамиан знают об этом, и я вроде как сдалась в попытках расширить свой круг общения.

Но это кажется невероятно дружелюбным, и я — к своему стыду — подпрыгиваю от радости. Потому что сестра Кензо кажется чертовски крутой.

— Э-э, да, — пожимаю плечами настолько непринуждённо, насколько это возможно. — Думаю, могла бы это сделать.

— Круто! — Хана широко улыбается, когда мы обе поворачиваемся и направляемся по коридору к главному вестибюлю.

Я хмурю брови.

— Итак, что это за вечеринка?

Хана резко останавливается, заставляя меня споткнуться, и поворачивается, с ошеломленным выражением на лице.

— Пожалуйста, скажи мне, что ты шутишь. Вечеринка по случаю помолвки, конечно.

Издаю громкий, резкий смешок, затем останавливаюсь.

— Подожди… ты серьезно?

— Эм, да?

Я фыркаю, качая головой.

— Да, не может быть.

Хана морщится.

— Да, это не обсуждается, поверь мне. Дело не в Кензо, а в Соте. И поверь, когда он говорит, что что-то состоится, особенно если речь идет о вечеринке, то дело не в «если». А скорее «где, когда и насколько безумно большой бюджет». — Она ухмыляется. — Извини, но в этом вопросе ты должна мне довериться.