Очевидно, мы сообщили лишь избранным, что Анника пропала. Но Так прав. Всё это — грёбаная пороховая бочка, и каждая минута, в течение которой она не появляется, — это по сути то, что она бросает в неё зажжённые спички.

— Это она настаивала на ночной церемонии, да?

Я киваю.

— Это для Фрейи. У нее такая кожа, которая реагирует на солнечный свет.

Такеши фыркает.

— Подожди. Серьезно?

Я киваю.

— Так это не просто готические штучки?

— Думаю, нет.

Не знаю, почему его напоминание об этом маленьком лакомом кусочке раздражает меня еще больше. Анника настояла на том, чтобы свадьба состоялась после наступления темноты, чтобы Фрейя могла спокойно присутствовать на ней, не наряжаясь в скафандр или что-то в этом роде.

Может быть, это доказывает, что Анника — не просто избалованная принцесса Братвы с постоянно поднятым средним пальцем. Она ещё и сострадательная. Это значит, что она сознательно решила пропасть в день нашей чёртовой свадьбы. Решила позволить мне расхаживать перед церковью, как жалкому придурку, которого вот-вот бросят на выпускном.

Её ещё нет, за полчаса до нашей грёбаной свадьбы, потому что она хочет, чтобы я подумал, что она сбежала. Она хочет, чтобы я волновался.

Потому что это в стиле Анники: девчонка делает то, что хочет, к чёрту весь мир, и пусть все остальные разбираются с последствиями.

Что ж, за этим тоже последуют последствия.

Такие, как если я перекину её через колено и выбью из неё эту дерзкую манеру поведения.

Я хмурюсь, когда эта особенно неприятная мысль приходит мне в голову. Затем прогоняю ее обратно.

Возьми себя в руки.

— Кензо.

Я смотрю на Така, а затем следую за его взглядом туда, где к обочине подъезжает черный внедорожник с наклейкой «Убер». Задняя дверь открывается, и мои глаза сужаются до щелочек, когда из нее выскальзывает чрезвычайно растрепанная Хана, очевидно, все еще в одежде для “выхода в свет”, которая была со вчерашнего вечера.

— Ты, чёрт возьми, шутишь, — бормочет Такеши, озвучивая слова, которые я даже не решаюсь произнести вслух.

Я подхожу и хватаю сестру за бицепс.

— Какого чёрта?! — огрызаюсь я.

Она хмуро смотрит на меня в ответ. Моя сестра редко выглядит несобранной, без единой выбившейся пряди.

Сейчас она выглядит так, будто проспала в чёртовом «Убере». Я оттаскиваю ее от машины, нависаю над ней и пристально смотрю ей в лицо.

— Ты, блядь, серьезно сейчас?! Где… — Я закрываю глаза и втягиваю воздух через нос, пытаясь утихомирить вой сирен в голове.

Как раз в тот момент, когда пульс вот-вот упадет с термоядерного уровня, он снова подскакивает, когда кто-то еще высовывает свою грязную задницу из внедорожника, перекинув через руку несколько сумок с одеждой.

Анника.

— Иди нахуй в дом, — холодно бросаю я Хане. — С тобой я разберусь позже.

Хана смущенно смотрит на меня, забирает у Анники сумки с платьями и убегает в церковь. Как только я поворачиваюсь, чтобы зачитать своей невесте "бунтарский жест", Тэк меня опережает.

— Куда, черт возьми, ты увезла мою гребаную сестру!? — он рычит в лицо Аннике. Она пятится от него к борту внедорожника, а он загоняет её в ловушку, прижимая руки к окнам по обе стороны от неё. Внезапно он протягивает руку и грубо хватает её за руку. — Ты, чёртова сука…

— Хватит!

Прежде чем я успеваю осознать, что делаю, преодолеваю расстояние между нами, хватаю брата за воротник и оттаскиваю от неё. Такеши, спотыкаясь, пятится назад, чуть не падая на задницу на тротуар.

Он бросает на меня мрачный взгляд, но прежде чем успевает отчитать меня за то, что я надрал ему задницу, а не Аннике, я подхожу к нему и тычу пальцем ему в лицо.

— Никогда больше не поднимай на нее руку. Понял?

Такеши выпучивает глаза, не веря своим глазам. На его лбу начинает пульсировать вена, когда в нем, как дизель в двигателе, закипает чистая ярость.

— Я сказал, — рычу я. — Это, блядь, понятно, Такеши?

Он скрежещет зубами, но кивает.

— Ладно… Черт, — рычит он. Его взгляд скользит мимо меня к Фрейе, выходящей из машины. — А как насчет этой маленькой психопатки?

— О, она — честная игра, — ворчу я. — Делай что хочешь…

— Только тронь ее пальцем, и я, блядь, отрежу его.

Я мрачно морщу лоб и поворачиваюсь. Анника бросает на меня свирепый взгляд, в то время как внедорожник за ее спиной благоразумно выезжает из "Доджа".