Она дрожит, тихо постанывая.

Я пощипываю её за ушко, а затем легонько шлёпаю по попке, просто чтобы почувствовать, как она покачивается под моей ладонью.

— Прекрасно, — шепчет Рен через мгновение. — Мы принадлежим друг другу.

— Я могу с этим смириться.

Ее губы изгибаются в улыбке, прижимаясь к моему горлу.

— А как насчет тебя? Ты всегда хотел играть в хоккей?

— Я всегда играл в хоккей, — отвечаю я, посмеиваясь. — Некоторые из моих самых ранних воспоминаний связаны со льдом. Мой отец тренировал юношескую хоккейную лигу. Думаю, хоккей у меня в крови, как закон у тебя в крови.

— Держу пари, ты был очарователен на своих маленьких коньках.

— Я был чертовски злым на своих маленьких коньках.

Она фыркает от смеха.

— Я всегда был агрессивным игроком.

— Почему ты не играешь за НХЛ? Можно мне спросить об этом?

— Попасть в НХЛ непросто. Здесь не так много команд, — объясняю я. — И большинство из них находятся далеко от тех мест, которые я хотел бы назвать домом. Моя семья в Техасе. Я хочу быть здесь.

— Это действительно мило, Рид.

— Я люблю игру, а не то дерьмо, которое к ней прилагается.

— Например, что?

— Хоккеисты привлекают много внимания любителей забросить шайбу, золотоискателей и прессы. Я всегда избегал этой херни. Я выигрываю трофеи на льду. Я не хочу, чтобы он был у меня на руке, — бормочу я.

— Э-э, ты не избежал этого, когда затеял драку в баре.

К счастью, тренеру и Джордану удалось не допустить, чтобы история вышла из-под контроля. Местная газета написала об этом, но тренеру удалось убедить их не упоминать имена. Конечно, все в городе знают, что произошло — это было неизбежно, — но никто из спортивных журналистов пока не обратил на это внимания.

Мне повезло. Я знаю, что это из-за женщины, которую сейчас обнимаю. Последние несколько дней она из кожи вон лезла, чтобы сохранить мое имя в тайне. За это я должен ей столько оргазмов, сколько она захочет.

— Я не затевал драку, умница, — говорю я ей, хотя знаю, что она просто шутит. — Я защищал Адалинн от пьяного придурка, а его приятели тоже решили вмешаться.

— Знаю, — говорит Рен, улыбаясь мне. — Я просто пошутила. Я не говорю, что согласна с таким методом, но, по-моему, это очень мило, что ты присматривал за Адалинн.

— Мы с ее братом были соседями по комнате в колледже.

— Ага! — восклицает Рен, и в ее глазах вспыхивает торжество. — Так и знала, что ты от кого-то узнал мой адрес.

Вот чёрт. Кажется, я попал прямо в точку.

— Детка, мне неприятно тебя расстраивать, но все в городе знают, где ты живешь. На самом деле, думаю, все в городе знают, кто где живет, — бормочу я, заставляя Рен хихикать.

— Значит, тебя не продадут за пределы штата? — спрашивает она через мгновение. Не думаю, что она хочет, чтобы я заметил вспышку беспокойства на ее лице, но я все равно вижу. Рен боится, что я намереваюсь ее покинуть. Черт. Мне нужно немедленно это прекратить.

— Нет, — отвечаю я. — Я не собираюсь меняться или переезжать из штата, так что, если ты хочешь быть прокурором, будь им, Судьба. Твоя работа и мечты никогда не будут на втором месте после моих.

— Ты действительно так думаешь, не так ли?

— Каждое слово. Я люблю хоккей, но я чертовски схожу по тебе с ума.

— Мне это нравится.

— Что?

— Ты, — шепчет Рен, пристально глядя на меня. — Ты усердствуешь во всем, что делаешь. Ты делаешь так, что тебя невозможно не любить, даже если ты совершенно сумасшедший.

— Блядь, — рычу я, снова наваливаясь на нее сверху. — Скажи это еще раз.

— Я лю…

Я прерываю Рен, накрывая её рот своим. Наши языки сплетаются, когда я краду её дыхание и её признание, позволяя обоим встать на свои места. Боже, как же я буду любить эту женщину. Каждый удар моего сердца будет посвящен ей. Это уже происходит. Она уже становится центром моего мира.

— Я люблю тебя, Судьба, — шепчу я ей в губы.

— Я тоже люблю тебя, — шепчет она в ответ.

Я проскальзываю между её бёдер, снова возносясь на небеса.

— О, — стонет она, запрокидывая голову. — Я думала, ты сказал, что я остаюсь на скамейке штрафников до конца вечера.

— Так и есть, — бормочу я, двигая бёдрами и медленно трахая её. — Но я был вынужден заняться с тобой сексом под кайфом. Это значит, что у меня есть две минуты, чтобы заставить тебя кончить снова.

— Тогда продолжай, — стонет Рен

Что я и делаю. Гораздо дольше, чем две минуты.

***

— Мне все еще запрещено выходить из своего номера в отеле? — спрашиваю я рано утром следующего дня, наблюдая, как Рен натягивает свою одежду. Мы уже приняли душ вместе. Я пытался держать свои руки подальше от неё, но в итоге прижался к ней, придавливая к стенке душа, пока она не кончила на меня.