— Батюшка, ты не переживай, — решил я слегка подколоть отца. — Если у тебя животик большой, ничего страшного. Хорошего человека должно быть много.

— Нет, определенно, очень вкусные лепешечки, — еще раз похвалил Анькину стряпню отец. — Как ты сказал их у вас называют?

— Драники, — поспешно подтвердил я. — Череповецкие драники. Можно сказать, что наше национальное блюдо. Их только у нас готовят.

Братья-белорусы, простите меня! А что делать? Не станешь объяснять родителям, что это я научил свою кухарку готовить драники?

Я ведь уже говорил, что кроме яичницы ничего не умею готовить? Так вот, это я врал. На самом-то деле, прекрасно умею варить суп из пакетика (если туда добавить картошечки и колбаски — шедевр), готовить пельмени (в водичку, кроме соли, еще укропчика кинуть!), а еще макароны с сосисками. Еще могу сотворить тушеную картошку с мясом.

Но было еще несколько блюд, которые я знал чисто теоретически, но, при желании, сумел бы исполнить. Например — эти самые драники. Моя Ленка (из прошлой жизни), уверяла, что по отцовской линии у нее имеются белорусские корни. На какой глубине эти корни, она не знала, но твердо усвоила, что глубже, нежели клубни картофеля! А как же истинный белорус, да без картофельных изысков? Обычно, блюда из картофеля в нашем доме ограничивались лишь вареной да жареной картошкой, потому что после макарон посуду мыть легче, но иной раз, когда на мою жену нападало вдохновение, а макароны вставали поперек горла, она начинала кулинарить, предпочитая блюда своей национальной кухни. Но так ничего иного, кроме драников, она не знала, то весь пыл и вдохновение уходил именно в них. А мне поручалось самое сложно — чистка и натирание клубней на терке. При этом, Ленка ворчала — мол, картошку я чищу неправильно — слишком много шкурки счищаю, а натираю так, что кусочки летят по всей кухне.

О драниках я Нюшке успел поведать уже в Петербурге. Как раз тогда, когда наша карета выворачивала с Невского проспекта на Лиговский. Вот, пока ехали по Лиговскому до поворота на Фурштатскую, я и успел рассказать Аньке о хитростях готовки драников. Но там и хитростей-то особых нет. Очень простое блюдо, но очень вкусное. Однажды Ленка обнаружила, что яйца у нас закончились, а в магазин бежать было лень, так нажарила драники без яиц. И, ничего, вполне себе съедобно получилось.

Но как Нюшка умудрилась их приготовить уже сегодня, да еще и с утра?

— А на обед, говоришь, твоя кухарка судака обещалась сготовить? — задумчиво спросил батюшка, вытаскивая из кармана часы. Посмотрел на циферблат: — Через десять минут выходить нужно, Николай карету подаст. Как раз к восьми успеваю. У меня нынче совещание, но к обеду приеду, попробую судачка. И хоть с тобой парой слов перекинусь — есть о чем. Да, а еще пусть твоя э—э кухарка опять этих… драников наделает. Понравились они мне. Да, но почему она Анна Игнатьевна, если это деревенская девка?

— А Анна Игнатьевна, потому что Ваня ее так зовет, — сообщила маменька. — Кстати, ей очень подходит. Серьезная барышня. И не скажешь, что деревенская девчонка. К тому же, успела захватить власть на кухне.

Ну кто же мог знать, что девчонка проснется раньше прочей прислуги и отправится готовить завтрак? Ну да, она же привыкла подниматься ни свет, ни заря, а в Питере прислуга балованная, просыпается в пять утра. Да Нюшка к этому времени успела плиту затопить, отыскала все нужное и принялась стряпать.

— И Матрена ей уступила? — удивился отец, недоверчиво посмотрев на меня. — Не может такого быть. Да она меня черпаком прибьет, если на кухне не во время появлюсь.

— Тебя, или меня — запросто, — хмыкнул я. — А мою кухарку убить трудно. Она в Череповце купцов учит, как правильно дела вести. И ничего, еще ни разу не убили. Вначале, правда, посылают подальше, но потом сильно благодарят.

Преувеличил, разумеется, влияние Нюшки на наших купцов, ну да ладно. Будем считать, что метафора.

— Слушай, а ведь и точно! Это я, голова садовая, забыл, что эта самая Анна Игнатьевна и есть та девчонка, которая из-за тебя с офицерами драться кинулась, — хлопнул себя по лбу отец.

— С какими она офицерами драться кинулась? — сразу же всполошилась матушка. — И что за драка? И отчего я не знаю?

Ну батюшка, удружил родному сыну! Я же про тот злосчастный случай родителям не писал. Понимаю, отцу по своей должности все известно, положено, случай незаурядный, если сразу три поручика застрелились из-за проигранной драки. Но зачем маменьке-то говорить?

— Саша, я тебя спрашиваю — что за драка? — спросила маменька металлом в голосе. — Что это за офицеры такие?

— Ох, Оленька, я же уже опаздываю, — вскочил со стула отец. Быстро поцеловав матушку, хлопнул меня по плечу и сказал, удирая из столовой: — Ванька, придется тебе самому обо всем мамке рассказать. Прости, язык распустил. Я на обеде нынче подольше буду. Есть разговор. И о твоих новшествах, и о друге твоем исправнике.

Ну да, господин товарищ министра! Огромное тебе спасибо. Правильно говорят, что болтун… Ну, сами знаете. Надеюсь, государственные тайны батюшка не рассказывает?

Зря маменька говорит про отцовское брюхо. Вон, не помешало удрать. Но вообще, батюшка правильно сделал, что сбежал. Я бы на его месте также поступил. Но коли мне удирать неудобно, то придется рассказывать правду.

Встал, ухватил свой стул и подтащил его к матушке. Усевшись рядом, обнял ее и прижался к плечу.

— Маменька, так там ничего особого и не было, — сообщил я. — Было у меня дело в производстве, по которому гувернантка своего хозяина застрелила. А хозяин — наш предводитель дворянства. Ну, теперь-то уже бывший. А его сынок — поручик, явился ко мне во двор со своими товарищами. Ему, видите ли, не понравилось, что он сам оказался в деле замешан. Хотели они со мной поругаться, но Анька, Анна Игнатьевна, их в дом не пустила…