— Это вы серьёзно смотрите? — хмыкнул Андрей, качая головой.

— Тсс! — зашипел Рыжий, чуть не подавившись пивом.

Свет в студии погас, из темноты донёсся голос, смешанный с треском, как из старого динамика: — Слушайте… Смотрите… Дышите… Координаты — Стоунхендж. Дата — полнолуние.

Дядя Ваня вырубил ящик одним ударом по пульту.

— Ну дядь! — завопил Рыжий, чуть не пролив пиво.

— Хватит хернёй головы забивать! Вам и так все мозги повышибали, а этот ещё официанток моих отвлекает! — прогремел хозяин, косясь на Ивана с кустистыми бровями, сдвинутыми в грозную линию.

Тот состроил оскорблённую физиономию, хотя рука его уже скользила по стройной ножке девушки, а в глазах плясали черти.

— Ай, ладно! — махнул дядя Ваня, сдаваясь.

День давно перевалил за полдень, а Иван только продрал глаза, щурясь от света, что лился сквозь щель в шторах.

— Оо-о-ох! — простонал он, потягиваясь так, что суставы хрустнули, как старая мебель.

Взгляд скользнул вбок — голая спина девушки, простыня скомкана у её бёдер, волосы разметались по подушке, как чёрный шёлк.

— Неплохо для первого дня, — ухмыльнулся он про себя, чувствуя, как внутри разливается тёплая гордость.

«Надо в зал наведаться. Виктор Иваныч в ММА подался, говорят, там можно нормально подняться, если башку не оторвут», — прикинул он, выкатываясь из кровати с лёгким кряхтением.

Тук-тук!

— Братишка, вставай, уже час дня! — донёсся голос Андрея из-за двери, бодрый, как сирена на учениях.

— Ага! — крикнул Иван, плеснув ледяной воды в лицо из-под крана и натянув шмотки — футболку, штаны, кеды.

Девушка недовольно заворчала, натягивая одеяло до подбородка, будто крепость строила. Ночка была жаркой, как печка в бане, будить её он не стал — пусть спит, заслужила.

В гостиной Андрей уже паковал сумку для зала — у него скоро дебют на проф-ринге, аккурат в день рождения, и он ходил с таким видом, будто уже чемпионский пояс на плече носит.

— Ты уже? Рано же, — удивился Иван, почёсывая затылок.

— Нормально, твою тоже взял, лентяй, — отмахнулся брат, кидая ему потёртый рюкзак.

— Неугомонный ты, — хмыкнул Иван, ловя сумку на лету.

— Если так дальше будешь девок тискать да пузо пивом заливать, скоро и раунда со мной не вытянешь, — добродушно подколол Андрей, сверкая белозубой улыбкой.

Иван рванул на него, как в старые времена, когда они ещё пацанами месились во дворе. С грохотом рухнули на пол, подняв облако пыли с потёртого ковра, что помнил все их драки. Андрей успел перехватить руку под локоть, но Иван ловко закрутил «треугольник», сдавив шею брата, и тут же отпустил, хлопнув его по плечу.

— И впрямь не бездельничал, — прохрипел Андрей, потирая бычью шею с красным следом от захвата.

— Ещё бы! — ухмыльнулся Иван, вставая и отряхивая колени.

Андрей поднялся, случайно наступив на пульт. Телевизор ожил с треском:

— Экстренный выпуск. На орбите Земли — неопознанные объекты…

Иван плюхнулся на диван, пробормотав:

— Это уже не шутки, мать их.

Андрей сел рядом, отложив сумку, и оба уставились в экран, как на ринг перед боем.

Экран поделился надвое: слева — камера МКС с серебристыми вспышками в пустоте, справа — ЦУП Роскосмоса. Корреспондентка дрожащим голосом:

— Объекты нарушают законы баллистики! Сливаются в кольцо, потом — рой. Экипаж в безопасности, но контроль потерян.

Кадры с МКС: три лезвиеобразных силуэта вспыхнули голубым, как платы в старом компе, и синхронно развернулись к Солнцу, будто готовились к чему-то большому.

— Обсерватория «Спектр-РГ» поймала импульсы на частоте водорода — маркер внеземного разума. Это первые 16 цифр числа ?', — вещал астрофизик с военной выправкой и взглядом, как у снайпера. — Кто-то оптимизирует сигнал для нас, мать их.

«Мать их…» — согласился Иван.

Ведущая добавила:

— Сегодня в 03:15 — новый сигнал. Вибрация.

Из динамиков — гул, три ноты, как «Wow!» 77-го года, от которых по коже побежали мурашки.

Военный с тремя звёздами на погонах, с лицом, будто вырезанным из гранита:

— Это разведка. Их траектории — координаты мегалитов: Стоунхендж, Аркаим, остров Пасхи. Следующий этап близко.

Экран мигнул чужим символом — треугольник с иероглифом, — и утонул в белом шуме.