Интрига ни к чему. Продолжайте.

— Ты вернёшь старую систему! — выпалил я.

И тут она замолчала. Сообщения пропали, как будто я её вырубил одним ударом. Обдумывала. Я не мастер интриг — в этом Рыжий был гений, мог развести на деньги даже казино, — но он научил меня одному трюку: обещай то, что для противника как золотая жила, при хреновых шансах. Подождите-ка, когда это говорю я — звучит уже не так убедительно. Хотя такие, как система, жрут математику на завтрак и ужин — согласятся, не смогут устоять перед цифрами.

Ставка принята. Пари заключено.

— Серьёзно? Вот так просто, мать твою? — опешил я, чуть не поперхнувшись от удивления.

Думал, будет выкручиваться, ссылаться на директивы, мол, «нельзя, запрещено, иди в жопу». А тут — раз и готово!

«Пора вылазить, сидя тут я нечего уже не решу.» — понимал я.

— Хорошо! Тогда не отнекивайся, дорогая моя железяка! Иван идёт за победой! И наша битва будет легендарной! — рявкнул я и хлопнул кулаком по каменному куполу.

Свет ударил в глаза — пусть из ламп, но после часов в кромешной тьме он заставлял щуриться! Тах’Рахт зашевелился, его каменная оболочка задвигалась, как у трансформера на последнем издыхании, и с грохотом рухнула на пол, подняв облако пыли!

— Вернулся, мать твою! — крикнула Тайла сбоку и рванула ко мне, чуть не сбив с ног. Я даже не врубился, когда мы успели так сблизиться — вроде только вчера она хотела мне башку оторвать! — Помоги мне, придурок!

Она кинулась к Тах’Рахту, подхватывая его каменную лапу. Я метнулся следом, чуть не поскользнувшись на каменной крошке. Пол усеяли мелкие осколки. Тело булыжника покрывали тёмные пятна — следы ударов током, будто его жарили на гриле с особым садизмом. Руки — в выщербинах и трещинах, словно по ним прошлись кувалдой с оттяжкой, оставляя рваные борозды.

— Булыжник, что с тобой?! — выкрикнул я, подхватывая его с другой стороны, чувствуя, как его вес давит на стальные суставы.

Кровь текла по его голове — красная, как у людей, пачкая каменную морду, стекая на грудь тонкими струйками. Торс усеивали рваные раны, глубокие, как будто его резали тупым ножом, глаза были полуприкрыты, мутные, как у полумёртвого. Мы прислонили его к стене, прислонив так, чтобы он не сполз. Тайла схватила его башку обеими руками, и её ладони засияли зелёным светом — мягким, живым, таким же, как в экзоскелетах альвов, только теплее, будто от сердца.

— Ты можешь объяснить, что с ним случилось, чёрт тебя дери?! — повысил я голос, чувствуя, как внутри всё сжимается от злости.

— Он защищал тебя, придурок долбаный! — рявкнула она, не отрывая рук от Тах’Рахта, её пальцы дрожали от напряжения. — За нами пришли несколько часов назад! Собирались тащить на арену, орали ему, чтоб выходил! — её голос дрожал, но не от слёз — от ярости, что кипела в каждом слове, как вулкан перед извержением. — Он не шевельнулся, даже когда его начали лупить, как собаку! Били больше часа! Меня скрутили, нечего не могла сделать! Одни уставали — приходили другие, свежие, с новыми дубинами! Он не двигался, даже когда кровь залила лицо, даже когда его жгли молниями!

Булыжник… Я уставился на его измождённое лицо — серое, в трещинах, с кровью, что капала на пол, — и в груди кольнуло, как ножом, прямо под рёбра.

«Андрей… Нет! Нет! Нельзя опять! Он просто… нет!» — мелькнула мысль, и я сжал кулаки так, что металл затрещал, а в голове зашумело, как от удара.

Дверь задвигалась — монолит стены пополз вверх с низким гулом. В камеру ввалились шестеро альвов — все минимум седьмого уровня, с дубинами, в которых искрились молнии, и кристальными пушками.

— Отошла от него, Тайла! — рявкнул один, высокий.

Она не двинулась, продолжая держать руки у головы Тах’Рахта. Раны затягивались прямо на глазах — медленно, но видно, как каменная кожа стягивается, а кровь перестаёт течь.

— Я что сказал, тварь?! — заорал он и рванул к ней, занося дубину, внутри которой искрились молнии, как в грозовом облаке, готовом разрядиться прямо в её башку!

Я среагировал на автомате! Скользнул к нему, быстрый, как тень, перехватывая удар! Он махнул дубиной ко мне — я ушёл вбок, пропуская её над плечом, чувствуя, как воздух шипит от разряда! Второй альв рассёк клинком, острым, как бритва, но я влепил ему по рёбрам и повернулся к первому! Удар под колено, тот чуть припал к земле и я схватил за башку, сжав стальными пальцами до хруста!

— Ещё движение — и он сдохнет, уроды поганые! — заорал я, сжимая сильнее.

Они замерли, как вкопанные, будто кто-то нажал на паузу. Значит, он не простой тип — главарь или вроде того. Отлично, Ваня, используй это!

— Теперь…! — начал я, но альв вцепился в мои запястья своими лапами.

Чудовищная сила рванула меня через него, как будто я не железяка, а тряпичная кукла! Я перелетел, крутанулся в воздухе, как чёртов акробат на цирковом шоу, врезался ногами в стену, оставив вмятину в стали, согнул колени и оттолкнулся, как пружина! Тело стало легче, манёвреннее — умение, мать его, работает, как надо! Занёс руку для удара, как Супермен на взлёте, готовый влепить этому уроду прямо в его остроухую рожу! Бам! Лазерный луч влетел мне в бок, отбросив к другой стене с грохотом, от которого пол задрожал! Я рухнул, как мешок с картошкой, но тут же вскочил, как бешеный пёс, готовый рвать глотки!