Каждая ночь, проведенная в моей постели с закрытыми глазами, с Закари в мыслях и пальцами, двигающимися между ног, внезапный прилив удовольствия и стыда.

Пальцы Закари на моем пульсе, когда он спрашивал меня, не робот ли я в библиотеке, и его горячий и голодный рот на моем.

Постоянная боль в груди, давящее одиночество, черная безысходность, которая поселяется во мне всякий раз, когда я думаю о том, чтобы покинуть Спиркрест и переехать в Россию.

Впервые за долгое время на глаза наворачиваются слезы, возвращая меня к реальности. Настоящие слезы, редкие, как черные опалы. Я сокращаю расстояние между Закари и прижимаюсь губами к его губам.

Мы пропустили отсчет времени до Нового года, и к тому моменту, когда небо взорвалось фейерверком, мы уже целовались. Глубокие, голодные, ноющие поцелуи, как будто мы можем умереть, если остановимся, как будто мы можем умереть, если продолжим.

Зак тянет меня к себе на колени, я обхватываю его шею и целую его сверху, как богиня и ее смертный. Его рот невыносимо мягок, и из его горла вырывается рваный вздох, когда я поддаюсь искушению прикусить его нижнюю губу.

Его руки проникают под одежду, пальцы находят и обхватывают мою талию, а большие пальцы проводят по гребням грудной клетки. Я выгибаюсь дугой, качая бедрами навстречу его твердости, ликуя от доказательства его желания, доказательства того, что он хочет меня так же сильно, как я хочу его.

Он мог бы попросить меня снять с себя всю одежду, и я, возможно, сделала бы это. Я бы позволила ему взять меня прямо там и тогда, под фейерверками и равнодушными звездами.

Только вот пошел снег. Сначала ничтожные снежинки, которые нерешительно порхают и тают на нашей коже, потом все настойчивее, пока мы не вынуждены расстаться со вздохами разочарования.

Мы едем обратно сквозь густой ливень тяжелых снежинок и вбегаем в дом Зака, смеясь и задыхаясь.

Мы топаем сапогами, освобождая их от снега, и снимаем их, оставляя прямо на полу в атриуме. Зак стягивает с моих плеч пальто и бросает его на пол, оттаскивая меня, когда я пытаюсь его поднять. Он ловит мой рот в поцелуе, пока снимает свое пальто, и мы бежим вверх по центральной лестнице, моя рука в его руке.

Он не ведет меня в мою комнату. Вместо этого он ведет меня по другому коридору, наши шаги заглушает старинный ковер под нашими ногами, пока мы не достигаем двери, которую Зак распахивает и втаскивает меня внутрь.

Я даже не успеваю заглянуть в его спальню, как он захлопывает дверь и поднимает меня на руки. Я встречаю его голодный поцелуй за поцелуем, удивляясь, почему я так долго себя лишала.

Зак усаживает меня на кровать, и мы наконец отстраняемся друг от друга, когда он приподнимается на локтях и смотрит на меня сверху вниз. Его веки тяжелые, а карие глаза темные от желания. Он не улыбается — его лицо имеет то выражение, которое я так хорошо знаю.

Серьезное. Пылкое. Преданное.

Как святой перед богом.

— Не смотри на меня так, — шепчу я, пораженная интенсивностью его взгляда.

— Как я могу не смотреть? — вздыхает он. — Как я могу не смотреть, Теодора? Когда все мои мечты были об этом? О тебе? О том, чтобы моя прекрасная заклятая соперница лежала прямо здесь, в моей постели?

Он ловит мои губы в поцелуе, а затем проводит поцелуем по моей щеке к уху.

— Знаешь ли ты, Теодора, какие сны я видел в этой самой постели? — Его голос — хриплое бормотание. — Сны о том, что я жаждал сделать с тобой — с тобой? Мечты о твоем рте, твоем теле и тысяче разных способов доставить тебе удовольствие?

Я извиваюсь под ним. — Зак, остановись.

Его рот перемещается от моего уха к горлу. Он покрывает мою шею влажными, затяжными поцелуями и останавливается на впадине моего горла. Он поднимает голову и смотрит на меня лихорадочным взглядом.

— Я тебе тоже снился?

В его голосе слышится бормотание.

Я облизываю губы и киваю.

Он берет подол моего свитера, и я приподнимаюсь, чтобы позволить ему снять его. Мы сидим лицом друг к другу, лоб в лоб. Его пальцы находят крошечные перламутровые пуговицы моей шелковой блузки и расстегивают их. Он спускает тонкую одежду с моих плеч, и я позволяю ей упасть.

Я ложусь на спину и расстегиваю брюки, приподнимая бедра, чтобы Закари мог их снять. Мое нижнее белье — простой зеленый комплект, но Закари смотрит на меня так, словно я настолько красива, что у него перехватывает дыхание.

И в его взгляде я чувствую себя красивой.

Я всегда изо всех сил стараюсь быть красивой, но никогда не чувствовала этого так, как сейчас, когда карие глаза Закари путешествуют по моему телу.

Я провожу кончиками пальцев по своей груди и мягко улыбаюсь Закари.