– Вот и помогай теперь! – с раздражением смотрю на этого здоровяка. – Я тебя вытащить из воды хотела, но тебе, видимо, здесь комфортнее. Вот и лежи!

Ползком я выбираюсь на сушу, сил идти нет. Оказавшись на берегу, я опрокидываюсь на спину и, прикрыв глаза, пытаюсь успокоить разбушевавшееся сердце.

– Я пыталась ему помочь, но он оценил мой добрый жест по-своему, а стать жертвой своей мягкосердечности я не собираюсь, – говорю я вслух в надежде успокоить свою совесть.

Придя в норму и успокоившись, я поднимаюсь и иду в направлении своего дома.

Я почувствовала тяжесть, уходя от незнакомца, ведь его образ никак не покидал моей головы. Мысль о том, что он может умереть без моей помощи, не даёт мне покоя. Но что если он какой-нибудь злодей? Моя доброта обернётся против меня.

Забывшись мыслями, я и не заметила, как подошла к дому. Ноги будто сами повели меня к хозяйственной постройке. Сегодня утром я там видела тачку, на первый взгляд она была крепкая. Надеюсь, что она выдержит тяжесть незнакомца.

«Что я делаю», – сокрушаюсь я, но беру тачку за ручки и с трудом вытаскиваю из постройки. – Я просто вытащу его из воды и оставлю на суше, а там пусть как-нибудь сам выкарабкивается».

«Ты бы могла это сделать и без тачки», – благоразумие не дремлет, пытаясь направить меня в нужное русло.

– Я схожу с ума, разговариваю сама с собой, – встряхиваю головой.

Забегаю в дом и быстро переодеваюсь в сухую одежду. Не хватало еще заболеть.

Тачка оказалась хоть и крепкая, но тяжёлая. И как я буду везти такого гиганта, не представляю. Загнусь по дороге. Хорошо, что сейчас я иду в гору, обратно будет легче.

Незнакомец лежит в том же положении, как и раньше. Поставив транспорт у кромки воды, я осторожно направляюсь к мужчине.

Останавливаюсь в шаге от него и с подозрением осматриваю.

– Эй, здоровяк, я пытаюсь помочь, поэтому больше не хватай меня за горло, иначе брошу здесь на съедение Джайдайскому чудовищу. Понял? – мой голос звучит немного грубо, приправленный ноткой страха.

Незнакомец никак не реагирует на мой выпад.

Выдохнув, я приближаюсь к нему. На вид он кажется мне тяжелым, да и раны глубокие, но кровь вроде престала сочиться.

Как бы я его ни взяла, раны всё равно раскроются. Просовываю руки под спину мужчины и обхватываю. Пытаюсь стащить с камня. С трудом, но мне это удаётся.

Вода доходит мне до пояса, поэтому, нагнувшись, я тащу тело незнакомца на сушу. По воде это оказалось несложно.

Но с каждым шагом я отчётливее ощущаю тяжесть его тела. Понимаю, что камнями царапаю ему спину, а может, и там есть раны?

Но иначе не получается, он слишком тяжёлый.

– Ты неподъёмный, – пыхчу я над незнакомцем. – Не задумывался сесть на диету?

Очевидно, что ответом мне была тишина.

Вытащив его на берег, я, не выпуская мужчину из рук, обессилено падаю на спину.

Отдышавшись, я возобновляю движения. Пот течёт рекой, для моего хрупкого тела это слишком тяжело. Краем глаза замечаю, что его раны открылись.

Внутри всё сжалось от беспокойства. Не сделала ли я ещё хуже?

Волнение заставляет меня быстрее затолкать его на тачку. Как мне это удалось, сама не понимаю.

Ноги и руки мужчины болтаются, их просто некуда деть. Тачка небольшая, а незнакомец огромный.

– Надо прикрыть этот срам, – накрываю его простыней, которую предусмотрительно захватила из дома.

Берусь за ручки, как вдруг слышу протяжный вдох

Я замираю, не разгибаясь, напряжённо смотрю на незнакомца. Но кроме одного стона он не издаёт ни звука. Все же решаю проверить, всё ли с ним в порядке.

Осторожно подхожу к мужчине и вижу по-прежнему бледное лицо. Кажется, он и вовсе не приходил в сознание.

Прикасаюсь к его коже и с испугом понимаю, что у него жар.

Надо быстрее перенести незнакомца в дом.

– Надеюсь, что там есть целебные травы, – говорю я мужчине, зная, что он меня всё равно не услышит. Просто мне нужно говорить, чтобы не поддаться панике. – Не хочу, чтобы ты умер рядом со мной. Вот подлечу – и можешь катиться на все четыре стороны.

Добралась до дома я быстро, хорошо, что спуск был не крутой, но тем не менее постоянно приходилось сдерживать тачку, чтобы раненый не скатился вниз.

Руки от напряжения выворачивало. Но на жалость к себе у меня просто не было времени. Счёт шёл на минуты.