Сами напросились.

Битва, не такая уж и эпичная, закончилась тем, что всю эту толпу я разогнал. С помощью жестов и матов объяснив, что меня лучше не трогать и пусть зовут кого поумнее.

Как ни странно, но так оно и вышло. То ли сами додумались начальство позвать, то ли я был достаточно убедителен. Только вот начальство прибыло аж через пару дней. Которые мне нужно было как-то продержаться. В первую очередь справившись с собственным непониманием и отсутствием ответа на вопрос, что я тут делаю. Забить и свалить я подумывал раз десять. Когда в кузнице продолжил работать, пытаясь наладить контакт с кузнецом. Когда один остался во всём квартале и местные свалили в соседнее поселение, где и жили со своими семьями. Точнее, я не один остался, стражники блокировали это поселение, входы и выходы, но ко мне не подходили. Когда воду искал, а потом и еду — тоже задумывался, сколько готов отвести времени на ожидание.

Единственное, что сдерживало, — это логика. Нелогично атланту отправлять меня сюда просто так. Должен быть какой-то смысл, но понравится ли он мне — отдельный вопрос.

Проблема разрешилась сама собой на третий день моего здесь пребывания. Пришло начальство.

«Чужак!» — позвали меня, нагло влезая в голову и посылая мысленные образы.

Это не была конкретная мысль. Не было это и конкретными словами. Образы, картинки, как некто, то есть я, приходит с поверхности и врывается в нижний город — так говорящий обозначил понятие «чужак». Это послание сопровождалось и вложенными эмоциями. Напряжение, толика скрываемого страха, требовательность и даже высокомерие.

Не иначе, к дикарю явилась большая шишка, но опасается, что незваный гость голову оторвёт.

«Чего орёшь?» — послал я мысль, полную недоумения, снисходительности и насмешки.

Вот ещё. Будет местный чиновник права качать. Стоило выйти, я убедился, что угадал. Пришедший был облачён в церемониальные одежды, сильно отличающиеся качеством от того, что носила стража, кузнецы и другие жители, которых я видел.

«Не ожидал увидеть здесь тех, кто умеет общаться мыслью», — послал я следующий образ, добавив удивления.

Сделал так, потому что собеседник отчётливо замешкался и, кажется, не представлял, что со мной делать и как себя вести. В силу молодости и неопытности, не иначе. Мой вопрос помог ему собраться, дал за что зацепиться и продолжить разговор.

«Кто ты такой?» — спросил он.

«Кузнец. Путешественник между мирами. У вас оказался случайно. Но раз оказался, то готов обменяться знаниями. Скажи, это ваши лучшие кузнецы? — указал я на кузни вокруг нас. — Если так, то обмениваться нечем».

Пацан, а это, насколько я видел, совсем юноша лет семнадцати… Кхм, так-то мне в этом теле столько же, но выглядел я куда взрослее него. Холёный, с бледной кожей, весь какой-то болезненный. Ему потребовалось время, чтобы осмыслить мой ответ, что-то решить для себя и ответить.

«Ты из другого мира? Что это значит?»

«То и значит».

Через образы я ему показал десятки планет, которые видел в кино. Показывать образ Земли и давать какую-то другую информацию, способную вывести на меня и дать подсказку, кто я такой — нет уж.

Ладно этот народ, меня с ними ничего не связывает, а вот то, что они поклоняются какому-то божеству, смущает. Боги, по сути, делились на две части. Местечковые, такие, как я, которые появились вследствие веры разумных, масштабных деяний, ну, или правильной родословной, как в моём случае. По сути, таких можно воспринимать как очень сильных одарённых, которые переходят в иную форму бытия, но при этом становятся зависимы от энергии веры. Могущественные существа, посильнее архимагов, но… Вторая категория превосходила их не на голову, а на все десять порядков. Боги, повелевающие чем-то изначальным. В обоих случаях никто из них не был всеведущ. Сравнить можно с наместником города. Его власть велика, но его внимание не следит за каждым событием. Если здесь обосновалось местечковое божество, то сидит где-то в своих чертогах, занимается своими делами и иногда кидает взгляд, что там у паствы. Мой случай пока что — это как наместнику узнать, что в город кто-то приехал. Приехал, и что? Если же тут кто-то из высших богов, то правит он через персонификацию, и принцип тот же самый. В обоих случаях вовсе не факт, что божество знает обо мне, и не факт, что сможет быстро узнать.

Не факт, что мне так повезёт, но мало ли?

«Ты не связан с государствами вокруг?» — последовал второй вопрос и целая серия странных картинок образов, которые больше всего набор стереотипов напоминали.

«Нет. Я обычный странник, кузнец и артефактор, которому нравится собирать знания и совершенствовать мастерство. Если вам есть, что предложить мне, то я готов обсудить обмен. Если нет, то я просто уйду».

А что мне ему ещё сказать? Разойтись миром в моём случае не самый плохой вариант.

Не стоило забывать и про проклятия. Пусть они и знатно присмирели, после того как я Асмодея отвадил. Я бы сказал, что сейчас их влияние минимально. Но вдруг мне так только кажется?

«Кузнец?» — последовал новый вопрос.

Я, не стесняясь, скривился. Следующий час мы с этим парнем пытались объясниться с помощью мыслеобразов. Чем-то это игру в крокодила напоминало. Когда ты не можешь сказать прямо и должен через ассоциации донести мысль. Проблема в том, что у каждого народа есть целый набор отдельных смыслов и понятий. Для немагической цивилизации кузнец — это дядька, который работает с металлом в кузне. А для магической? А для сословного общества, где у кузнецов есть своя иерархия, и в одном случае кузнец будет презренным специалистом низкого уровня, а во втором — уважаемым человеком, от которого зависит экономика города? Парень усердно пытался понять, кто я такой, насколько меня стоит бояться, опасаться и уважать. Я ему пытался объяснить, что да, бояться надо, но не сильно, а вот уважать, наоборот, надо сильно-сильно. При этом я старался не наболтать лишнего. Что не так уж легко. Я пришёл из развитой цивилизации, а этот парень ничего, кроме гор, изнутри не видел за свою жизнь. Неожиданно помог опыт перерождения. Я хорошо помнил, как и сам тупил, далеко не сразу обнаружив и поняв многие вещи, когда был ребёнком.