— Это сложное дело. А ребёнку надо уже ходить.

— Ты видишь город вокруг? Несколько месяцев назад тут кабаны бегали между елок. Всё меняется и меняется быстро. Будет тебе школа. Ну, не тебе, школа — это часть общей концепции по объединению народа.

— Да шут с ней, со школой. Я же говорю, Манька…

— А что Манька?

— Я не могу так просто уехать.

— Жену можешь отправить с ребёнком? Типа к родственникам?

— Эбаут.

— Что опять за эбаут?

— Говорю же, слово классное. В общем, отправлю, сопровождение дам, она доедет. Прямо до сюда. И я могу уехать, я же постоянно мотаюсь в Бийск или ещё куда, я же не на цепи. Но одно дело уехать, а другое Манька.

— А что тебе Манька? Ты в Николае мой человек. За тебя твоего Маньку в землю по уши вобьют.

— Допустим, я под защитой. Эбаут. Он на Ваших грузах отыграется. Будет вредить.

— Я плачу криминалитету Бийска не только за красивые глаза и поиск кадров, а ещё и приплачиваю за охрану грузов. А с другой стороны, за грузами смотрит ещё и полиция Бийска. Они твоего Маньку в порошок сотрут за мои грузы.

— Может и так. Убедительно говорите, Ваша светлость. Но всё же боязно мне.

— Боязно. Понимаю. Я подумаю, как тебя прикрыть. Но эта вся каша только, если тебе интересен аэропорт.

— Заманчиво, сил нет. Подумать надо, привыкнуть. Но я буду молчать, даже семье не скажу, хотя для меня это типично, я человек семейный.

— Уважаю.

— А я Вам пришлю пару контрабандистов пообщаться. Тем более, Вы-то из Кустового, вам эта публика привычная.

Мой мобилет ожил незнакомым номером, который был странным образом короче обычного. Что за фигня?

— Алло.

— Это Джон.

— Привет, ваше гоблинейшинство.

— Зачем ёрничаешь, покупатель? Ты записку оставлял? Оставлял. Вот, звоню тебе.

— Да, всё так. Я хотел у тебя СВД заказать.

— Что такое СВД?

— Секунду…

Я попрощался с Митяем и отошёл, чтобы поговорить.

— Ну, ты Вьюрковскому же поставлял такое… Это снайперская винтовка Драгунова. Ну из того места, где я… Гоблин, ты меня понимаешь? Я не всё могу по телефону.

Злись не злись, но в основании «башни» сидит группа радиоразведки. Не исключено, что они прослушивают и меня.

— Понимаю, но в целом. Конкретное оружие я слабо помню, для меня это не суть важно. Я запишу тогда. Аркадий, ты помнишь что-то ещё про него?

— Снайперское, интегрированная оптика, длинноствольное, российское.

— Записал, — в трубке было слышно, как скрипит по бумаге ручка. — Но вообще я хотел про нашу сделку поговорить.

— А что с ней?

— Ты перестал поставлять те макры. Молния и радуга. Помнишь?

— Сроков же нет, я ничего не нарушил.

— Отношения не строятся на «нарушил». СВД твой в большую сделку не входит. Доставка займёт несколько дней, стоить будет… Сто больших алых макров.

— Гм. Отдельная сделка? А можно рублями?

— Нет, — ехидно ответил гоблин. — Мне нужны макры. Справишься за несколько дней? Скажем, пять?

— Ну… Давай попробую.

— Так дела не делаются. Скажи, что точно согласен. Можешь просрочку допустить по оплате, но без этих вот «наверное». Ты граф или где?

— Да согласен я, согласен. Кровопийца.

Завершил разговор, открыл блокнот и записал. Если не записывать, то трындец всему. Манька… Как там его, Денис Юрьевич Цыгарин. И сто алых макров.

Мобилет — это мощный инструмент.

— Господин посол! Добрый день, — перво-наперво набрал Танлу-Же.

— И Вам добрый день. Как Ваши дела? Как англичане? Говорят, Вы с британским посланником общались? Там Карась, который заместитель атамана, буквально места себе не находит, очень переживает, чтобы переговоры прошли успешно. Первый раз вижу, чтобы человек так переживал.

— Ага, он такой, очень чувствительный. Посмотришь, вроде каторжник, пробу поставить негде, а сам человек тонкой душевной формации. В общем, мы поговорили, жду результата.

— Ну, Вы мне тоже сообщите, я хоть и не Карась, по потолку не хожу, но мне тоже не всё равно.

— Я про Вас всегда помню.

— Приятно такое слышать.

— А мне тут макры понадобились. Алые, сто штук. Большие.

— У нас… на нашем прииске я хочу сказать, таких нет.

— А можно заказать? В Поднебесной, например?

— Дайте подумать. Партия небольшая… Полагаю, да. Перекупщики такой тип продают примерно по сто сорок рублей за штуку. Выходит, в сумме — четырнадцать тысяч.