Ему хотелось верить, что он сможет. Однако сказать наверняка Гарик не брался, это остальных он убедил, что в прошлый раз легко соскочил, сам-то он знал правду. Да и потом, мрачные мысли о случившемся подтачивали его изнутри, склоняли к тому, что нужно снова попробовать – совсем чуть-чуть, просто чтобы не разбираться с проблемами прямо сейчас, дать себе паузу, спрятаться от мира.

Форсов пытался ему помочь, но, чтобы это получилось, Гарик должен был говорить с ним, довериться, а у него почему-то пока не получалось… Может, потому, что он не решался открыть наставнику всю правду? Даже при том, что Форсов, кажется, и сам догадался, кто за всем стоит. Есть ведь еще Матвей и Таиса… Таиса, которой он точно предпочел бы такое не показывать – и которая уже увидела слишком много! Гарик был рад, что прямо сейчас их нет поблизости. Но рано или поздно они вернутся, ему придется с ними общаться, смотреть им в глаза… Он понятия не имел, получится ли у него.

Единственным человеком, с которым ему относительно легко было разговаривать, оставалась Вера. Она вроде как знала о нем то же, что и остальные, и имела такое же право осуждать его. Но у Веры не профессионально, а совершенно естественно получалось располагать к себе людей, и легко было поверить, что она никогда от него не отвернется.

Она в очередной раз принесла ему обед, и запах еды, наполнивший комнату, сегодня даже не спровоцировал тошноту. Определенно прогресс! Гарик выдал вполне убедительную улыбку, и это тоже можно было считать признаком выздоровления.

– Что у нас за блюдо дня? – поинтересовался Гарик, помогая Вере поставить поднос на столик возле кровати. – Это что, попугай?

– Это перепел.

– Тот же попугай, только до стильного преображения. Николай наш Сергеич такое ест?

– Не ест, – рассмеялась Вера. – Потому и велел скормить тебе.

– О, я же говорил, что полезен в хозяйстве!

– А это никто под сомнение и не ставил. Как ты, солнышко?

– Как и положено солнышку: тёпл, бодр и сияю, – отозвался Гарик, прикидывая, чего в перепеле больше: костей или мяса.

Обычно Вера в обед уходила, позволяя ему есть в одиночестве – зная, что это нужно. А на сей раз она осталась… Значит, решила, что он готов к разговору, который ему наверняка не понравится. Гарику чертовски хотелось попросить ее отложить это, обсудить все позже, не сейчас, желательно – вообще никогда. Но он сдержался: Вера делала только то, что абсолютно необходимо.

– Давайте сразу худшую часть, – позволил Гарик. – Кстати, там только плохое или хорошее тоже есть?

– Там хрестоматийно, есть две новости, хорошая и плохая.

– О, давайте хорошую, я хоть суп, не подавившись, допью!

– Тебе не придется ложиться в клинику. Да, ты пережил кризис, и в ближайшие недели понадобится строгое наблюдение. Но тип использованного наркотика и реакция на него позволяют надеяться, что ты справишься без привлечения сторонних специалистов.

Она сказала только это – однако Гарик понял и кое-что другое. Во-первых, Форсов не собирается прерывать с ним общение, и это важно… Сейчас даже важнее, чем раньше. Во-вторых, Форсов займет его сторону, если Матвей, вернувшись в особенно плохом настроении, все-таки решит устроить второму ученику головомойку.

Новость и правда хорошая, жалко, что не избавляющая ото всех остальных сложностей.

– Что ж, новых друзей я в ближайшее время не заведу, – вздохнул Гарик. – А плохая новость в чем?

– Коля считает, что тебе следует подать в суд.

Он все-таки подавился. Правда, не супом, а чаем, но какая разница, если подразумевалось это как шутка, а в итоге привело к затяжному приступу кашля?

– Что? – спросил Гарик, едва обретя контроль над голосом. – Нет! Какой еще суд, над кем?

– Ты знаешь, над кем. И Коля знает. Он считает, что это вышло далеко за пределы шутки. Если такое оставить без наказания, будет повторение.

– Так ведь это была не шутка, – проворчал Гарик. – Это была месть.

– Ты правда так считаешь?

– Ну да. В декабре мой отец попал в аварию… Вы ведь знаете об этом?

– Знаю, – кивнула Вера.

Гарик предполагал, что так будет – Форсовы не упустили бы несчастный случай в его семье, а с учетом репутации его отца, это еще и в новостях мелькнуло. Никто, на самом-то деле, не удивился… Может, некоторых людей возраст действительно делает спокойней и мудрее. Однако Александр Дембровский об этом то ли не слышал, то ли проигнорировал. Он и после семидесяти продолжил гонять куда быстрее, чем следовало бы, а это ни в каком возрасте до добра не доводит.

Тут многое зависело от удачи, и в декабре она Александру все-таки изменила: автомобиль слетел с дороги и врезался в бетонное ограждение. Хорошо еще, что машина оказалась крепкой, дорогой, с отличной системой безопасности. Она сохранила Александру жизнь, и все же травм он получил немало, главной стали переломы обеих ног.

– С того момента и на ближайшие месяцы у бати из персонального транспорта только коляска, – пояснил Гарик. – Потому что сам виноват.

– Он-то виноват, а ты? С тобой это как связано?