Когда Марк рядом, то мне гораздо спокойнее. От него исходит уверенность и власть, которым хочется подчиниться. Невероятные ощущения, словно тебя закутали в мягкое пуховое одеяло и защитили от всего вокруг.

Никогда ничего подобного не испытывала.

– Элли, у отца Дашеньки никогда не было проблем с трахеей? – спрашивает неожиданно.

Останавливаюсь, убираю ручку от бумаги и поднимаю на Марка глаза.

– Если вы хотите исключить генетику по линии отца, то ничем не могу вам помочь, – говорю открыто и честно. – Мы не общаемся. Он даже не знает про то, что у него растет дочь.

– О как, – удивляется. Я буквально вижу как меняется его взгляд. – А у вас? Никогда подобных проблем не возникало?

– Нет, – качаю головой. – Ни у меня, ни у моих родных никогда не было подобных проблем.

– Понял, – многозначительно кивает. Хмурится и поджимает губы.

– Что-то не так? – уточняю с волнением в сердце.

– Разберемся, – спешит заверить и успокоить. – Чем сложнее случай, тем он интереснее, ведь так? – игриво приподнимает уголок рта.

Мое сердце тает.

– Кому как, – пожимаю плечами. – Ни в одной больнице не захотели разобраться с причиной болезни у Даши, – смотрю на мужчину и тону в его изумрудных глазах. Они такие выразительные и проницательные, что порой кажется будто он видит меня насквозь.

– Сказать честно, я этому рад, – своими словами удивляет меня.

– Почему? – ахаю не понимая. Как можно радоваться неразрешимой проблеме ребенка? Неужели он не видит как страдает каждая из нас?

– Потому что в противном случае мы бы не встретились, – говорит с теплой улыбкой. Кладет руку на мою и чуть крепче сжимает, не отрываясь смотрит мне в глаза. – Я разберусь, что с ней. Обещаю.

– Спасибо, – шепчу еле слышно. Я до бесконечности благодарна ему за поддержку и за попытку во всем разобраться. Буду надеяться, что при первой неудаче он не откажется от своих слов.

– Марк! Я тебя обыскался уже! – едва ли не с ноги в палату залетает… Никита. – Элли? – застывает на пороге и смотрит на меня во все глаза.

– Никита! Ну наконец-то! – широким шагом рассекаю расстояние до Скворцова и приветствую друга. Жмем руки. – Я думал, что тебя не дождусь, – добродушно сообщаю ему.

– Дождался? – спрашивает с немым укором во взгляде.

Скворцова всего трясет, он едва сдерживает гнев и я никак не могу понять причину столь странного поведения друга. Он словно наелся белены и обезумел.

Когда мы расставались Ник был нормальным, шутил. А теперь…

Кошусь с опаской.

– Как видишь, – отвечаю настороженно.

Смотрю на резко побледневшую Элли, ловлю на себе полный ужаса ее взгляд и в груди просыпается странное чувство. Я хочу защитить эту девушку, подставить свое плечо и позволить опереться на него.

Очень странное чувство.

Ник сверлит Элли полными ненависти глазами, его взгляд аж пылает. Друг не контролирует себя, его аж потряхивает от охватившей ярости.

Интуитивно делаю шаг в сторону и тем самым встаю аккурат между ним и ей. Если Скворцов окончательно свихнется, то кинуться на девушку ему не позволю.

– Ты с Игнатовым по поводу завтрашнего дня поговорил? – пытаюсь вытащить Ника из странного состояния.

Если он сорвется, то никому не будет хорошо. Игнатову попадет по первое число, а у Никиты начнутся довольно крупные проблемы.

Лишние скандалы в отделении не нужны и без них наша работа напряженная слишком.

– Да, – рычит. Кошусь на ходящие желваки на скулах, на сжатые до побелевших костяшек кулаки и понимаю, мне нужно немедленно спасать друга.

– Мне нужно к нему зайти, – осторожно ступаю вперед. Слежу за малейшим изменением реакции Ника. – Пойдем со мной, – предлагаю ему.

– Иди, – кидает мне, а сам по-прежнему не отрывает внимания от Элли.

Он в ней вот-вот дыру прожжет!

– Не уходи, – с мольбой во взгляде одними губами шепчет девушка.

Тихо зверею.

Не понимаю, что за фигня, но ради нее я готов кинуться на своего лучшего друга. Мой внутренний зверь рычит и встает на задние лапы. Он желает во что бы то ни стало Элли защитить, отказывается кого бы то ни было к ней подпускать, а при взгляде на разъяренного Ника вообще желает вытолкнуть его за пределы видимой досягаемости и конкретно так остудить ему пыл.

Охрененно, блин!

Я даже в самом страшном кошмаре представить не мог, что мне хватит одного единственного взгляда на девушку, чтобы присвоить ее.