И названные, и все остальные девушки не шелохнулись, они просто пялились на меня квадратными глазами, будто силились понять какой-то иностранный язык. Возможно, их поразило, что я пропускала приставки «благородные». Но дело было в том, что я сама не знала, кто из них из титулованных семей, а кто из простых. Притом поправить или возразить они боялись – ведь на них прикрикивала сама герцогиня Мелларио, по сравнению с которой все они «недостаточно родовитые». С другой стороны, кто мне вообще давал право раздавать тут команды? Одумавшись, я смягчила тон и попыталась их заинтересовать:

– Ну же, девчонки, неужели не любопытно? Все равно же без дела сидим, вам собственного времени не жалко? Да и с благородными женихами потом будет о чем поговорить! Если возьмемся все вместе, то до конца урока точно получим хоть какой-то результат!

Одна студентка, которую, если не ошибаюсь, звали Ольда, пихнула локтем соседку и тихо прошептала – из-за гробовой тишины прозвучало довольно отчетливо:

– Идем, благородная Ирена. Принесем ей все нужное. А то известно, что бывает с теми, кто против этой… – Поняв, что ее шепот расслышал каждый, она побледнела, резко вжала голову в плечи и зажмурилась.

Наверное, так бы и сидела, если бы неожиданно не подал голос наш фальшивый преподаватель:

– Ну и что замерли? Еще и мне на вас гавкнуть?

Удивительно, но после его ласковой реплики всех как ветром сдуло – даже тех, кому я никакого задания выдать не успела. И через пять минут они тащили фольгу едва ли не рулонами – интересно, где добыли? Да и колбочек с разноцветными реактивами доставили в таком ассортименте, который для этой формулы и близко не требовался. Я уже запоздало подумала, что нам проще было всем перейти в алхимическую лабораторию, чем переносить ее содержимое сюда.

Но дальше я не обращала внимания на чужую заторможенность и сдержанное недовольство. Постоянно сверяясь с учебником, создала необходимый состав, лишь затем вспомнила о Кьяре и повернулась к нему. Демон коротко кивнул, тем самым соглашаясь произнести заговор. Уверена, у меня тоже получилось бы, но с его силой эффект был десятикратно увеличен. И уже через каких-то полчаса я все же выбила из самых чувствительных натур восхищенные возгласы, а у меня едва ли руки от счастья не тряслись. При создании артефактов я уже работала с сусальным золотом, но полученный листок получился чище и тоньше – красотища невероятная! Я даже расстроилась, когда прозвучал сигнал конца урока, а то бы еще одну формулу успела освоить.

Возможно, лишь в этот момент я отметила странность. С начала суеты Кьяр не произнес ни единого слова, кроме короткого заклинания, но все время не сводил с меня взгляда. Допускаю, даже когда вокруг меня собрались все одногруппницы, он сквозь девушек смотрел именно на мое лицо. И сейчас, когда уже все расходились, Ремер не пошел к двери первым, как обычно происходило, а все так же сидел за столом, ведя сосредоточенный взгляд при каждом моем перемещении. Я взяла учебники, но он остановил:

– Задержись-ка… – на мгновение замялся и добавил обращение, – студентка.

Я забеспокоилась, что снова выглядела подозрительно. В конце концов, демон здесь только для того, чтобы следить за мной, а я расслабилась-распоясалась, занялась именно тем, что мне крайне интересно. Но, кажется, ничего ужасного не делала и не говорила.

– Милорд, что-то не так? – Я остановилась в центре класса и заставила себя посмотреть ему в глаза.

– Не знаю… – как-то заторможенно проговорил он. – Не могу понять. Обычный цвет волос, банальные глаза, запах – мерзотно-заурядный. Но почему я никогда не замечал, что ты довольно симпатичная?

Недавно отодвинутая обида вновь накрыла меня с головой. Кьяр же на самом деле вовсе не бабник, но сейчас он уже подкатывает к Инэтте – девушке, которую едва не прикончил за нападение на меня! У него вообще брезгливость отсутствует? Не выдав своих чувств, я безразлично пожала плечами и ответила, раз уж произнесено это было вопросом:

– Многие считают меня красавицей, ваша светлость, но вкус чистокровных демонов логике не поддается.

Кьяр протяжно выдохнул, словно копил напряжение и теперь его отпустил. И улыбнулся так широко и лучезарно, что у меня сердце сжалось – уж я как никто другой знала, насколько Ремер скуп на демонстрацию эмоций.

– Студенка, – каким-то мягким вибрирующим шепотом с ноткой издевательства обратился он. – Ты ведь помнишь, как подкупила меня для помощи в отборе?

Я застыла. Что-то происходит, но неизвестно, что именно, однако ужас уже втек в мои мышцы, делая их деревянными.

– Конечно! – как можно беспечнее отозвалась я. – И не забыла, что долго злилась, когда не смогла победить. Это давно в прошлом, милорд Ремер, зачем вспоминать?

– Незачем, – признал он еще более показушно нежным голосом. – И все же сколько ты мне тогда заплатила? Я вдруг подумал, что раз уж не помог, то и деньги верну.