— Корнеев нагло похваляется, что ему орден подписали! — плаксиво начала ябедничать Шишко, враждебно косясь в мою сторону, — И, что министр звание ему внеочередное присвоил! Он так и говорит, что министр сегодня ему присвоил! Ведь он же врёт, Алексей Константинович? — с обеспокоенной надеждой выпалила вопрос-пожелание старая, но заслуженная следственная сука. — Ну ведь врёт же??

Майор Данилин перевёл свой тяжелый взгляд на меня.

— Ты чего мне тут своими бреднями коллектив разлагаешь, Корнеев?! — с нехорошим дребезжанием голосовых связок начал он меня стыдить, — Не бывает такого, чтобы в такие сроки! Я же только на днях твою первичку подписал! А там еще область! И кто ты есть, чтобы министр тебе досрочную звезду вдруг так вот запросто взял и накинул?! Ты кто такой?!!

Коллеги снова зашептались. Хоть и очень тихо, но всё равно для ушей ощутимо.

— Да чего вы её слушаете, Алексей Константинович! — навесил я на физиономию маску обиженного недоумения, — Шишко опять всё перепутала! Она постоянно что-нибудь выдумывает!

Заслуженная старшая следачка выкатила на меня возмущенные глаза и затрясла брылями. А процессуально независимые лица ожили еще больше. Но засуетились они все по-разному. Кто-то облегченно вздохнул и заулыбался, а кто-то ощерился, не пряча ехидного торжества. Но были и те, кто смотрел на меня с сочувствием.

— Вот же гадёныш! — по лицу Талгата Расуловича блуждала почти счастливая улыбка, — А ведь я ему почти поверил! Надо же какой фуфлыжник к нашему подразделению присосался! Как ядовитая пиявка! Он же над всеми нами издевался пять минут назад! В изощрённой форме и с особым цинизмом!

Данилин позабыв о всех служебных невзгодах и надобностях, заинтересованно слушал своего бывшего заместителя и поощрял его уточняющими вопросами. А Талгат Расулович упоённо вещал, выстраивая логическую цепочку и развенчивая моё бахвальство. Теперь, когда начальник отделения с Ахмедханова переводил глаза на меня, я успевал в них увидеть растущую недоброжелательность. Но поскольку Алексей Константинович пока еще не определился, как со мной обойтись, я спокойно давил седалищем свой стул. И молчал, с интересом разглядывая своих сослуживцев. Среди которых не было никого, кто остался бы равнодушным к происходящему. Понимая, что наступил момент истины, я старался не пропустить ни одной проявленной эмоции и правильно понять, чем она продиктована.

Сочувствующих было почти треть. Кто-то даже, включая стоявшего Олега, смотрел на меня с весёлым одобрением. А Алдарова даже не скрывала своего разнузданного веселья и почему-то никого, в том числе, и Данилина не опасалась.

Лидия Андреевна по своему обыкновению мне просто сочувствовала, а сострадала. Это сострадание к непутёвому подчинённому легко читалось на её лице без микроскопа и очков.

Но главными солирующими бенефициарами, безусловно были Шишко и Ахмедханов. Они окончательно отвязались и были готовы к любым издержкам. Вплоть до внеочередных суточных дежурств. И в этой связи наперебой грузили Данилина подробностями и обстоятельствами, характеризующими мою подлую, и насквозь лживую личность. С живым энтузиазмом выводя меня на чистую воду, слов они не выбирали.

— Ты чего молчишь, Корнеев? — видимо посчитав, что получил от Ахмедханова и Шишко достаточно информации, наш следственный предводитель обратился ко мне.

Я неопределённо пожал плечами, показывая, что комментировать инсинуации городских сумасшедших желанием не пылаю и с достоинством поднялся.

— А что тут скажешь, товарищ майор? — еще раз шевельнул я плечами и сочувственно, как тяжело больным людям, поочерёдно улыбнулся Ахмедханову и его толстожопой соратнице. — Мадам Шишко и ваш бывший зам опять всё перепутали! — с удовлетворением заметил я, какие возмущенные лица начали корчить мои недруги.

— Да что же это такое, товарищи! — непредвиденным никем басом взревела массивная Шишко, — Все же слышали, как этот бессовестный подонок хвалился! Чего вы молчите?! — она, одного за другим начала призывать коллег к моему коллективному разоблачению и линчеванию. — Он же это специально! Он же с умыслом мне нервную систему подрывает!

Но народ традиционно сидел в окопе и красил губы. Разумно предпочитая быть халявным зрителем, а не бойцовым клоуном. Тем более, что умных людей здесь хватало и меня они худо-бедно, но уже знали. И потому по призыву вздорной бабы на бруствер не вылезли.

— Алексей Константинович! — уважительно обратился я к шефу, — Товарищи немного лукавят! Я не говорил, что именно сегодня меня осыпали орденами и званиями! Я это всего лишь предположил! — с мягким укором посмотрел я на сверкающего глазами джигита и на его громко дышащую бочкообразным животом напарницу, — Но в пятницу, я уверен, родина меня непременно отметит! С меня поляна, товарищи, приглашаю всех! А вас, — тут я поочерёдно слегка поклонился своим разоблачителям, — Вас, дорогие мои, я особенно буду рад видеть!

— Да что же это такое?! — по-куриному начала вращать головой Шишко, ища понимания у сослуживцев, — Он же нас ни в грош не ставит, товарищи! Он же над нами уже в открытую издевается! Чего вы молчите?!

Талгат Расулович, при всём своём южном темпераменте, был мужчиной более умным и ситуацию просчитывать умел. Поэтому он сбавил обороты и без любви во взгляде, молча наблюдал за мной. Подхватывать и развивать призыв, пошедшей вразнос Шишко, он не стал.

— А ну прекратить! — прогремело со стороны забытого всеми Данилина, — Капитан Шишко, покиньте кабинет! Я отстраняю вас от совещания, вы можете быть свободны!