Мне понравилась такая реакция деда. Она позволяла надеяться, что наши с ним отношения почти восстановились до былого состояния. Но не понравилось другое. Его вопрос был задан всерьёз. Неужели, он и в самом деле готов предположить, что я просто напрочь отмороженный мудак? Или того хуже, что я клинический идиот? Если это так, то плохи мои дела. В глазах генерал-полковника Севостьянова я был готов слыть кем угодно, но только не дебилом. Слишком уж много издержек мне принесёт такое обо мне его мнение. Он просто-напросто прекратит общение со мной.

— Никак нет, товарищ генерал, я не идиот и, ни в коем случае, не отморозок! — с нарочитой неторопливостью поднялся я со стула и, не знаю зачем, сделал морду лица кирпичом. А потом еще засунул руки в карманы брюк, — Не стала бы наша Эльвира Юрьевна плодить детей на пару с конченым дебилом! Эльвира женщина продуманная и очень дальновидная!

О том, что впервые я затащил Клюйко в постель почти насильно, ошеломив её бандитским наскоком и практически похитив с улицы, Севостьянов знать не мог. Вряд ли Эльвира ему об этом поведала. И я в такие подробности посвящать деда не собираюсь. Так что пусть покровитель Клюйко кушает мою версию. Так сказать, относительно истинную правду, но в моей вольной интерпретации.

Отчетливо и внятно произнося свой монолог, я, не мигая, смотрел в глаза Севостьянова. Надеясь, что приведённый мною довод покажется привередливому старику убедительным.

И через мгновенье увидел в этих самых глазах веселье. После чего окончательно успокоился, поняв, что совсем уж мудаком и дебилом дед меня не считает. Что он таким образом просто резвится и мстит мне за недавно пережитый стресс.

— Попробуй мне только обидь её! — без какой либо логики и смыслового перехода, вдруг произнёс затвердевший лицом старик, — Она хоть и не пожалуется никогда, но ты уж будь уверен, я про то обязательно узнаю! И тогда уж не взыщи, Серёжа!

Нарываться на очередной и плохо контролируемый приступ генеральского гнева мне хотелось так же, как целоваться с голодным медведем. Но и завершать разговор, проглотив такого рода угрозу, было нельзя. И дело тут вовсе не в глупых пацанских понтах.

— Если вдруг случится такое, что обижу, то сам же с ней и помирюсь! — упрямо набычился я, глядя на непрошено влезающего между мной и моей бабой, деда, — Это наша с ней жизнь и наши с ней отношения! Только мои и Эльвиры! А потому я сам буду решать, как поступать со своей женщиной!

Я уже был готов к тому, что Севостьянов опять начнёт пятнеть лицом и хватать ртом воздух. Но к счастью, всё обошлось. К моему немалому удивлению, он даже бровью не повёл. Наоборот, этот мастодонт-инквизитор смотрел на меня как-то странно. Вроде бы даже с неким удивлёнием. Но вместе с тем, еще и с какой-то долей уважения, что ли. Похоже, что дед давно уже отвык от подобных отповедей нижестоящей челяди. И теперь этот бенгальский тигр-людоед в полтонны весом, с любопытством рассматривал хомячка, который возомнил себя равным ему бойцом.

— Да ну и хрен с тобой! — еще какое-то время помолчав, вздохнул он, — Черт его знает, может, ты и прав, — старик пожевал губами и выдал костяшками пальцев дробь по полировке журнального столика, — Ладно, иди уже отсюда, Корнеев, надоел ты мне, честное слово! — Григорий Трофимович старательно нахмурился, настоятельно давая понять, что он мужчина серьёзный и, что время моё вышло.

Такая финита меня вполне устроила и, вежливо попрощавшись, я удалился с глаз московского комитетчика. Только в эту минуту начав осознавать, по какому краю прошел. Я слишком хорошо знал, как функционеры такого ранга поступают с нижестоящим планктоном в отместку за урон, нанесённый их нервам. Но в этом конкретном случае старик Севостьянов почему-то сдержался. Словно он и впрямь был моим родным дедом. Черт его знает, может, и моя бабка согрешила с водолазом? И тем водолазом был ныне великовельможный Григорий Трофимович?

К Октябрьскому я подъехал минут через двадцать. И опасаясь попасть на глаза дежурного, быстро прошмыгнул мимо ОДЧ к лестнице. А войдя в кабинет, сразу же набрал внутренний номер Стаса.

— Зайди ко мне, есть разговор! — пригласил я потенциального выгодоприобретателя, — И давай быстрее, мне работать еще надо!

Пока Гриненко шел, я успел вытащить из сейфа и разложить на столе дела.

Старлей на правах друга ввалился в кабинет без стука и уселся за стол Иноземцевой.

И вопросительно уставился на меня, не желая попусту сотрясать воздух.

— Завтра нам с тобой надо будет по личному делу на пару часов из РОВД отлучиться! — начал я грузить опера, — Желательно после обеда. В одиннадцать-тридцать мне в городе по другому важному делу быть надо. Думаю, что за час я управлюсь.

— Тютюнник, сука, последнее время поджирает меня не по-детски и каждый шаг мой контролирует! — состроил кисляк на физиономии Стас, — Он даже раза три мои встречи с «шуриками» проверял. На отлучках со службы поймать хочет, тварь! Но, если очень надо, Серёга, то я рискну! — мой друган решительно мотнул головой.