Но, видимо, лимит на удачу в этот день оказался ещё не исчерпан. На выходе из общаги я нос к носу столкнулся с милиционером. С незнакомым. Зачем он сюда шёл? Может по каким-то своим делам, может просто живёт тут. Не дав ему опомниться, я потащил его на улицу.

— Братан, тут такое дело…

«Братан» ошалел от такого натиска и начал упрямиться. Ах, да, я же не представился.

— Сержант, я из уголовки, Воронцов. Вот ксива. Срочно останови мне какую-нибудь попутку. В контору надо сей же момент.

Я не особо следил за гладкостью выражений, но сержант меня понял и проникся. Только вот опыта в остановке машин у него, похоже, не было никакого. Две легковушки мы прозевали. Водители просто предпочли «не заметить» вялого махания сержантской руки. Пропустили бы и третью, но красненький ушастый «Запорожец» остановился сам.

— Что, сынки, торопитесь куда-то, вижу?

За рулём сидел… Прежний Воронцов, образец номер один, так сказать, смело мог бы назвать водителя дедом. Тому было лет шестьдесят. Густая «карламарксовская» грива седых волос, седые брови толщиной в палец, мощная чёрная оправа очков. Но Воронцов номер два, Воронцов поживший и побывавший в возрасте, пожалуй, побольше этого, так делать не стал.

Махнув сержанту, мол, спасибо за готовность помочь и больше не мешай, я объяснил водителю, что к чему. Машинально отметил номер машины — «80–80 ВОО». Да за таким бы номером в нашем будущем очередь выстроилась. Считай, три повтора «восемь — ноль». Буквы «ВО» тоже ведь на «восемь — ноль» похожи. А тут простой советский работяга на своём «Запоре» разъезжает и на подозревает даже, что является владельцем блатного регистрационного знака.

Водитель без слов распахнул правую дверь, приглашая садиться и протянул мне свою руку:

— Степан Петрович, пенсионер.

— Алексей Воронцов, уголовный розыск. Мне бы побыстрее до райотдела, Степан Петрович.

Познакомились, поехали. Через пару минут я понял, что наш дежурный водитель «Боря сорок кэмэ» — просто ракета. Видимо, что-то отразилось на моём лице, потому что Степан Петрович начал сокрушаться:

— Мне вот, как инвалиду войны, эту радость выделили. А водительской практики нету совсем. Думал, быстро настрополюсь, да вот не очень-то получается. Знающие люди говорят, что в моём-то возрасте трудновато уже это дело осваивать.

Водитель легонечко прохлопал правой рукой по баранке, демонстрируя, о каком именно деле он говорит. Левая рука крепко держалась за руль, даже костяшки пальцев побелели. Не надо бы так сильно, подумал я, но под руку говорить ничего не стал. А Степан Петрович продолжил свою речь:

— Вот езжу потихоньку, тренируюсь.

Он о чём-то задумался и вдруг сказал:

— А знаете что, если вам надо быстро, так может сядете за руль? Небось, права-то имеются?

У меня даже дыхание перехватило. Я так скучал по управлению машиной в этой своей новой жизни! Даже беспокойство за Нину отошло на второй план. Только вот прав-то у меня как раз и не было. Почти сорокалетний водительский стаж был, а удостоверение осталось там, в старой жизни. Только кто с меня здесь и сейчас эти права спрашивать будет?

Как можно небрежней и обыденней я кивнул головой, дескать, какие могут быть сомнения, и мы со Степаном Петровичем поменялись местами. «Запор» оказался даже не инжекторным, а карбюраторным. Я же последние двадцать лет ездил в основном на «автомате» и про всякие там «подсосы» и сцепления давно думать перестал. Справлюсь ли? Не заглохнуть бы при первом же старте, а то опозорюсь ещё перед этим замечательным стариком.

Но всё обошлось. Что ни говори, а память тела — великая штука. Как только я отвыкшей от шофёрской работы левой ногой выжал сцепление, всё встало на свои места: остальные задействованные в управлении машиной части тела синхронизировались без моего сознательного участия.

С водительской позиции движение на дороге выглядело совсем иначе, нежели для пешехода. Сказать, что оно было вялое, это не сказать ничего. Я вполне комфортно для себя рулил в негустом транспортном потоке, успевая объезжать щербины на асфальте. Немножко не хватало правого зеркала заднего вида, но эта беда была не велика. Да я и не удивился его отсутствию, зная, что в нынешнем времени о такой ерунде никто и не задумывался. Даже посадочного гнезда для него предусмотрено не было.

Когда я уже довольно лихо затормозил у райотдела, Степан Петрович посмотрел на меня с уважением и некоторой завистью.

— Ну, Алексей, вы показали мне класс! Теперь я понимаю, к чему мне надо стремиться.

Я чувствительно поблагодарил старика, и мы расстались друзьями. Случайно оказавшиеся на крыльце РОВД сотрудники с интересом посмотрели на моё помпезное появление. Да-да, именно помпезное, ибо «ушастый» ещё не скатился в категорию «недомашин», а гордо стоял в одном ряду с другими автомобилями и был почти так же недосягаем для простых смертных, как и остальные легковушки.

Оказавшийся тут же на крыльце мой экс-наставник Титанов успел спросить: