— Капец ты нервна, я просто подошёл.

— Нет, просто подхожу я. А ты подкрался. Причём незаметно. Ещё и заговорил резко.

— А как бы я тебя предупредил? «Внимание, сейчас я начну говорить»? Истеричка.

— Я из-за тебя коленкой ударилась.

— Сильно?

— Достаточно ощутимо.

— Покажи.

— Ага, щассс. Иди лесом. Колени я ему ещё не показывала. — мысленно продолжаю бурчать перебирая все кары, которые могла бы обрушить на этого наглого фокса.

— А я вообще язык прикусил. Пожалеешь?

— Само заживёт, как на собаке.

— Хм. А Габи ты все ранки целуешь.

— Так ты не Габриэль, так что тебе не светит.

Он подошёл вплотную и развернул стул вместе со мной. Затем наклонился и шёпотом спросил:

— Точно не светит? — делает глубокий вдох в районе шеи и по моей коже рассыпаются мурашки. Пересохшим горлом сглатываю слюну и, как назло, вспоминаю свою сегодняшнюю фантазию, чувствуя, как горят щёки. Он весело хмыкает. — Ммм, почему же ты покраснела?

— Алистер, что тебе надо, а? — почему у меня такой хриплый голос, словно год не говорила?

— Хм. А как ты думаешь? — он отстраняется и пристально рассматривает моё лицо.

— Никак не думаю. Я, видимо, вообще думать не умею, поэтому пойду, пожалуй, спать. — пофиг на тот чай, в следующий раз выпью. Нужно в комнату и плотно закрыть за собою дверь.

Именно так.

Независимо встала, но сделала только хуже, потому что лис вроде позволил сделать такой тактический манёвр, но тут же воспользовался положением и заслонил пути отхода, поставив руки с двух сторон от меня.

— Айлин, почему же ты убегаешь?

— Яяя не убегаю. Просто сильно устала и хочу спать.

— Ха, серьёзно?

— Именно.

— Ты уверена? У тебя покраснела кожа на щеках, участилось дыхание и ускорился пульс. Зрачки в твоих глазах настолько расширились, что я вижу в них своё отражение. Это разве признаки, указывающие на усталость? — он наклоняется ещё ближе, и я начинаю паниковать.

— Прекращай. — говорю со всей возможной уверенностью, которой совершенно не ощущаю. Прекрасно осознаю, что это совсем не то, что мне хочется сказать в этой ситуации. Сама атмосфера окутывает абсолютно другими желаниями, признаваться в которых я отказываюсь даже себе.

— Я так хочу, чтоб ты меня пожалела. Всё-таки ранка еще болит, — хрипло шепчет он. — Может не будешь убегать?

— Не буду. — сама не знаю, к какой части его фразы относятся мои слова. Пусть расценивает сам. Он довольно жмурится и с улыбкой смотрит на меня.

— Умница. — выговорив одно-единственное слово он впивается в мой рот диким поцелуем.

Это совсем не похоже на то, что я испытывала ранее. Если в начале он быстро накинулся на мои губы, словно захватывая их в плен, вторгаясь языком, то после того, как понял, что я не вырываюсь, темп стал значительно медленнее. Он нежно ласкал меня, поглаживая своим языком мой.

Ощущения были странными: сердце стучало с ужасной скоростью, живот напрягся, все ощущения обострились. Невероятно. Эксперимент можно считать удачным. Никакого чувства тошноты или отвращения, наоборот, тело наполнилось истомой.

Стоп.

Истомой?! Что за бред. Осторожно, но уверенно отстраняюсь от фокса, только в этот момент понимая, что его руки плотно прижимают меня к себе. Когда это произошло?

— Не испугалась? — говорит очень нежно, впервые слышу от него этот тон по отношению к себе.

— Пфф, больно надо. Спокойной ночи.

Уверенно выпуталась из объятий и пошла в свою комнаты с максимально ровной спиной. Меня это ни капли не взволновало. Ни капли, я сказала. Плечи держим и не срываемся на бег. Лин, начинай соображать.

— Сладких снов. — с усмешкой кидает мне в след.

Ага. Снов. Я сейчас очень сомневаюсь, что смогу заснуть.

Лежу на кровати и грустно пялюсь в потолок уже, наверное, второй час. Можно считать это занятие моим хобби.

Не понимаю. Я просто не понимаю, какого чёрта у меня не было такого эффекта от поцелуев с другими? Какого, мать вашу, чёрта? Он такой же мужчина, как и все вокруг, в чём тогда дело? Фокс ни грамма не изменился за это время, по-прежнему бесит меня и ведёт себя как идиот.

Так какого чёрта, Айлин?! Ты мало того, что трепетала в его объятиях, так ты чуть вообще не растеклась там сладкой лужицей. Мгновенно накатило воспоминание, как его язык грубо проникал в мой рот, а затем нежно поглаживал. Кожа на руках покрылась мурашками.