— Здравствуйте, майор. Можно сразу по делу? Или мне представиться и рассказать очевидные вещи? Что мы сейчас можем вас разрушить, что мы уже разрушили и так далее? Скажите, мне надо вас просвещать в отношении того, что вы и так знаете? — надеюсь, мои фразы не прозвучали гротескно косноязычно.

Майор лицом отыгрывал мраморную статую в плане эмоций. Без особых раздумий он ответил:

— Нет. Я хорошо понимаю обстановку. Единственное, чего я не понимаю, это почему вы вышли на связь вместо того, чтобы сразу атаковать?

— Мы хотим второй истребитель, майор.

Эти слова всё-таки вызвали небольшую реакцию. Абсолютно чёрные глаза майора совсем немного сузились. Из-за отсутствия белка, радужки и зрачка было немного непонятно, куда именно смотрят эти два чёрных отверстия, но это и не важно по большому счёту. Я уверен, что будь у этого имперца привычные черты лица, я бы всё равно ничего не понял или даже запутался, так как человек с таким опытом и способностями наверняка знает, какие эмоции показывать, а какие нет. Обо всём этом я успел подумать, так как майор тоже взял паузу. Наконец, он произнёс:

— Хорошо. Вы его получите.

— Никаких мин, программных закладок в ИИ корабля и прочих проявлений саботажа.

— Мы просто уйдём с базы. А вы закончите расконсервацию и заберёте истребитель. Если всё делать быстро, то через сутки можно стартовать. У нас нет специалистов на базе, чтобы делать «закладки в ИИ», это совсем не наш уровень. Таких специалистов в принципе на этой планете нет, — Летуччио согласно кивнул. Тем временем Смирнов продолжил. — Все коды допуска мы вам предоставим. Одна просьба.

— Какая? — меня напрягала покладистость майора.

— Я не хочу, чтобы было видно, что мы сдали базу без боя. Можете отбомбиться по базе? Нам нужно пятнадцать часов на завершение эвакуации.

— Хорошо. Это можно. Команда техников высадится на боте прямо сейчас. Конец связи, — я кивнул Тому и тот разорвал соединение. Я повернулся к Летуччио. — Как-то всё слишком просто получается.

— Майор просчитал все расклады. Ему, может, что-то и грозит в результате потери базы, но точно не потеря носителя, мы же можем как минимум лишить его носителя, а максимум, если верить тебе, уничтожить насовсем. Это огромный риск. Видимо, он не нашёл способа, как противостоять нам. Для них это действительно оптимальный выход — отступить, оставив нам базу.

— Сам полетишь корабль принимать?

— Конечно.

— Тогда вперёд! Пока они не передумали. Том, сможешь поддерживать связь с Летуччио?

— Только если они не включат блокирующие экраны. База имеет своё весьма неплохое стелс оборудование, они могут очень хорошо экранировать любые сигналы. Но если связь прервётся, значит, Смирнов предпринял враждебные действия.

— Летуччио, ты всю команду возьмёшь или кого-то оставишь? — спросил я.

— Всю. Не вижу смысла кого-то оставлять. Нам там любые руки пригодятся. Я надеюсь, Маугли, ты меня не подведёшь так же, как я не подвёл тебя.

— Я не собираюсь предавать тебя, Летуччио Кран.

— Хорошо. Я пошёл собирать парней.

Через десять минут Летуччио загрузил на бот всех каспийцев и стартовал к поверхности.

— Как только они выйдут из бота, я его верну на корабль, — предупредил меня Том. — Неизвестно, как там пойдёт, а ботом рисковать я не буду. Я до конца Смирнову не доверяю.

— А мне кажется логичным его поступок, что он ещё может предпринять?

— Вот и посмотрим, — не стал спорить Том. Действительно, зачем спорить, сейчас всё и узнаем. Либо Летуччио получит истребитель, либо что-то пойдёт не так, а как именно не так, мы не знаем.

— Это бот? — спросила Крапива, когда камера показала летательный аппарат, удаляющийся от нашего корабля.

— Да. Десантно-штурмовой бот. На борту куча оборудования и вооружения. Немного меньше баранки, в пять раз зубастее. Если привычными вам категориями сравнивать, то Баранка — это большая телега с пулемётом, а бот — это БТР.

— А что такое БТР? — спросила Крапива. Не получилось у Тома привычными категориями сравнение передать. Я промолчал, так как тоже про БТР больше слышал, но ни разу не видел, помню только, что это что-то на армейском, а Б — наверняка «боевой», а ТР — уже с уверенностью не скажу.

Том вздохнул и объяснил:

— БТР — это армейский транспорт, неплохо вооружённый, но не танк. Что такое танк ты знаешь?

— Танк — знаю, — не очень уверенно ответила Крапива. — У нас в центре города стоит памятник танку.

— Ну, в общем, бот нашего истребителя намного круче всего, что есть в ангарах всех остальных наших баз, если оценивать боевые характеристики.

— И красивый, — отметила Крапива, с интересом наблюдая за удаляющимся ботом.

Тут я с ней соглашусь. Ни Комар, ни Баранка не имели таких хищных и одновременно функциональных форм. Бот реально внушал. Матовый чёрный цвет, в который он был выкрашен, мешал рассмотреть его в деталях, только общие очертания. Размером чуть меньше железнодорожного вагона он формой лишь отдалённо напоминал самолёт, и то только после того, как разложил крылья, а так даже сравнить не с чем, кроме того же вагона. Только кабина была уже, корма шире и в сечении он был скорее приплюснутым шестиугольным, чем прямоугольным. Плюс к этому оружейные модули и силовые установки делали его вообще не похожим ни на один транспорт Земли. Так, если в целом судить, то бот больше всего походил на то, чем являлся: небольшой боевой космический корабль. При этом была в его очертаниях какая-то гармония, которая притягивала взгляд.